← Глава 14. Ссылка. Глава 16. Холод, песни и фонарь. →

Стальные крылья

Глава 15. "Дружеская помощь".

Софткор, 14+. Новый вариант без форматирования текста. Кому нужно возиться с тэгами, если сайт их не воспринимает? Печаль, однако. =(

Мягко стуча колесами по стыкам рельс, поезд мчался сквозь ночь. Разыгравшаяся под вечер буря яростно колотилась в окна вагона, словно пытаясь добраться до мягких, теплых тел спрятавшихся внутри деревянной коробки маленьких лошадок. Покачиваясь на мягкой, пружинистой подушке дивана, я молча смотрел в окно, всматриваясь в непроглядную, чернильную тьму, надеясь увидеть хотя бы один, пускай даже крошечный, огонек. Но тщетно. Тугие кольца метели закрывали от взоров пассажиров «кантерлотского скорого» проносящиеся во тьме заснеженные просторы Эквестрии миллиардами снежинок, неисчислимыми взблескивающими звездочками на секунду появлявшимися в освещенных окнах поезда, и вздохнув, я перевел взгляд на наше купе, разглядывая его в отражении на стекле.

«Забавно. Теперь нас сопровождают аж трое стражей и один чрезвычайно надутый единорог в доспехах гвардии Кантерлота. Интересно, интересно… Если сопровождение одним единственным доверенным лицом, с которым я ехал в Понивилль, можно считать жестом доверия, то каким же жестом можно считать этих ребят?» — усмехнулся я собственным мыслям, сразу же заработав подозрительный взгляд гвардейца. Царапнув меня холодным взглядом из-под своего шлема, он вновь набычился и демонстративно перевел взгляд на потолок, словно найдя там нечто очень увлекательное и крайне интересное для своей особы. Тихонько фыркнув, я покосился на Графита, давно сверлившего недобрым взглядом белоснежного рогатого красавца.

В самом деле, гвардеец выглядел достаточно мужественно, но в то же время совсем не агрессивно. В нем чувствовались придворные лоск и жеманность, умело скрываемые под маской презрительного безразличия, демонстрировавшегося всем окружающим с самого момента нашего знакомства, и я, уже в который раз, подумал о том, что лучшего кандидата на проверку нашей (а скорее, даже моей) адекватности выдумать было просто невозможно.

«Интересно, они и в правду думали, что я, на пару с Графитом, примусь лупить этого оболтуса?» — мысленно похихикал я, представив себе Графита в кожаной кепке и «абибасах», радостно пинающего белого единорога.

В отличие от посланника Селестии, сопровождавшие нас ночные стражи вели себя расковано и свободно, однако, изо всех сил стараясь не глазеть на меня чересчур открыто. А поглазеть было на что! Вновь усмехнувшись, я перевел взгляд на темное окно, в который раз разглядывая свое изменившееся отражение. Из темного стекла, на меня глядела совершенно незнакомая мне пятнистая кобылка. Куда только девались залихватские косички, весело стучавшие старинными стеклянными бусинами? Моя грива, магически отращенная благодаря мастерству одной известной Понивильской модельерши, спускалась на спину тугой черно-белой косой, оставляя над моими глазами лишь ровную черно-белую челку, от которой, с непривычки, я все время норовил избавиться резким встряхиванием головы. Напомаженные какой-то жирной гадостью губы сами лезли в рот, просто-таки умоляя слизнуть с них всю эту вязкую светло-розовую дребедень, а подкрашенные ресницы и веки довершали этот разноцветный ансамбль каким-то неестественным зудом, от которого поначалу я просто сходил с ума.

«Ааааааарррргх!! Ненавижу! Чтоб вам там всем икалось, приколистки коронованные!».

Подняв копыто, я непроизвольно потянулся к мордочке, но в мгновение ока, моя нога оказалась во власти бдительно следившего за мной Графита, зажавшего ее у себя под локтем.

— «Да я просто нос почесать хотела!» — недовольно надувшись, пробурчал я. Переглянувшиеся стражи весело засмеялись, глядя на мою недовольную морду.

— «Следи, что бы тушь не поплыла, регулярно обновляй макияж… И не слизывай помаду с губ!» — весело проговорил Графит, цитируя наставления Рарити, данные мне перед отъездом белой единорожкой.

— «Ага! А то все слижешь – а ему-то и не достанется!» — радостно ржанули наши сопровождающие, с новой силой принявшие подкалывать зардевшегося пегаса. Глядя на наши веселящиеся морды, единорог возмущенно фыркнул и резко поднявшись, вышел из купе. «Курить, не иначе как» — ехидно подумал я, и обхватив копытами ногу Графита, принял крайне целомудренный вид, впрочем, тут же скорчив своим попутчикам умилительную рожицу, вызвав очередную волну смешков и подколок. «Честное слово, это тело просто создано для веселой и беззаботной жизни» — думал я, замечая, с каким весельем и плохо скрываемым умилением глядят на меня другие пони. Даже суровый начальник поезда, пару раз заходивший в купе поинтересоваться, не нужно ли чего господам стражам, с удовольствием любовался моей смеющейся мордочкой, пока вернувшийся с «перекура» единорог не попросил «посторонних» освободить купе, в котором транспортируется «опасная государственная преступница».

Навеселившись, наши попутчики вновь заскучали, а я, забравшись под крыло Графиту, вновь перевел взгляд на темное окно, вспоминая события, приведшие меня в этот поезд.

Посмотреть на первого за более чем столетие опального пегаса решили не только в Кантерлоте – по прибытию в Понивилль, на маленьком перроне станции нас встречала небольшая, но взволнованная толпа местных пони. Высунув нос в окошко, в толпе я узнал Черили, семейство Кейков, Лиру и Бон-Бон (вот уж неразлучная парочка!), а так же нескольких пони, знакомство с которыми состоялось благодаря их активной переписке, вынуждающей меня таскать множество запечатанных конвертов. Идя по коридору вагона, я невольно замешкался, пропуская и пропуская вперед себя остальных пассажиров поезда. Но вот вышли и они, а я все мешкал, в замешательстве глядя на светлый проем вагонной двери, невольно напомнивший мне свет, исходящий с верха грязной железной лестницы. «Что я сделаю? Что им скажу?».

— « Не переживайте, молодая леди» — добродушно прогудел над моим плечом единорог, неслышно подошедший сзади и оттеснивший от меня моего спутника – «Все будет хорошо. А волнение… Что ж – кажется, это называется совестью. И то, что она есть, я считаю очень хорошим признаком. Главное, не потеряйте ее».

Мой безымянный конвоир отступил в глубину вагона, пропуская мимо себя Графита, и напоследок, ободряюще кивнул мне, на прощанье подмигнув живым, совсем не стариковским глазом. Вздохнув, я обернулся и вышел из вагона к встречавшим меня пони, стараясь не опускать голову, упрямо старающуюся наклониться как можно ниже к земле. Секунды ожидания текли медленно, словно улитки, а я все не слышал раздраженных криков, коими, по моему мнению, должны были бы встречать упавшую на взлете соплеменницу. Вместо этого, я услышал дружный, облегченный выдох, и через несколько секунд я оказался в плотном окружении знакомых, гомонящих морд.

«Ну вот, а говорили – в кандалах и под стражей!», «Я? Это в газете писали!», «Врали, небось!», «Да как обычно!», «Кантерлотские зазнайки!» — неслось со всех сторон. Удивительно, но на мордах моих знакомых и незнакомых читалось любопытство, облегчение, веселье – но никак не ожидаемая мной враждебность или осуждение. Хоровод разноцветных тел подхватил меня и повлек прочь от станции, так что я едва успел обернуться, что бы помахать копытом видневшемуся в окне единорогу, добродушно покивавшему мне головой.

— «Горожане!» — сердито бурчала плетущаяся рядом со мной Эпплджек, откомандированная Твайлайт для этой встречи, как самая не занятая, в зимнее время, из всей шестерки подруг – «Думают, если деревенская кобылка – то сама должна хвост отворачивать и ноги расставлять!».

«О как!» — удивленно шепнул я шедшей рядом со мной желтой земнопони с морковками на кьютимарке, услышав очередную, произнесенную вполголоса, порцию скабрезностей от сердитой ковбойши – «А что, собственно говоря, случилось-то, с нашей крутой ковбойшей?».

— «Эпплджек снова осталась без кавалера» — заговорчески подмигнула мне Кэррот Топ, чьи бесконечные гряды с морковью соседствовали с полями и садами фермы Эпплов – «Уже в который раз. Бедняжка! Ей вечно не везет, и в ее ухажеры все время набиваются самые неприятные личности. Последний вот был аж из Кантерлота, и представь себе, он не нашел ничего более умного, чем попытаться напоить ее вечерком в кафе. Вот это была сцена! БигМак его потом по всему городу гонял, дурака городского…».

«Да уж» — подумал я, незаметно подбираясь ближе к Эпплджек, и слегка приобнимая ее выпростанным из-под клапана куртки крылом – «Словами тут не поможешь, остается лишь молча посочувствовать. И почему ей так не везет? Отличная ж кобылка, да еще и в самом соку…». Почувствовав, как ее накрывает огромное крыло, ковбойша вскинулась, удивленно оглядываясь на меня, но потом как-то быстро сникла, и прекратив сопротивление, безропотно пошла рядышком, прижимаясь к моему боку. Я не пытался утешить или разговорить ее, лишь негромко рассказывая о разных забавных моментах моего путешествия, и вскоре, это принесло свои плоды. Мрачная меланхолия фермерши стала постепенно рассеиваться, и на в конце дороги, ведущей от станции к городку, Эпплджек уже беззаботно похохатывала над моим рассказом о похождениях трех накачавшихся «сидром» пони по вечернему Кантерлоту, хотя бы на короткое время забыв о своих неудачах и бедах.

Глядя на окружавший меня городок, я был приятно удивлен. О царивших здесь всего несколько дней назад разрушениях можно было догадаться лишь по горкам строительного мусора, лежавшего возле домов. Ни снесенных крыш, ни разбитых окон – казалось, где-то недалеко от города пряталась артель строителей, только и ждавших, что бы какая-нибудь сумасшедшая пегаска разнесла крыши аккуратных домиков, что бы мгновенно, всего за пару дней, восстановить все как было. Я только и успевал вертеть головой, рассматривая свежие стропила, выглядывающие из-под новой, еще яркой черепицы и охапок сена, заново остекленные и еще не успевшие покрыться изморозью окна, а так же нередкие на крышах живущих в домиках пегасов флюгера.

— «Представляешь, как раз перед твоим отъездом тут та-акой ураган пронесся!» — рассказывала мне Кэррот Топ – «Но мы быстро восстановили все дома, так что никому не пришлось мерзнуть на морозе. Представь себе – всем миром работали, все, как один, вышли помогать! А миссис Бэррислоп сама, без всякой магии, залечила все ушибы и ссадины!».

«Да, Бабуля у меня просто молодец» — тепло подумал я о серой земнопони, одновременно испытывая чувство глубокого стыда за свое безответственное поведение – «А вот, кстати, и она – легка на помине».

Неторопливо покачивая наполненной корзиной, уютно устроившейся на ее спине, навстречу нам неспешно шла Бабуля Беррислоп. «Наверняка, возвращается с рынка. Но зачем столько всякого тащить? У нас ведь еще оставалось…».

— «Ага! Явилась, баловница!» — улыбаясь, с ходу пожурила меня она, намекающе двинув корзинкой, верх которой прикрывала достопамятная газета с огромным, уже набившим мне оскомину заголовком – «А у нас радость — Деда выписали из госпиталя!».

— «О, так эта ж хорошо!» — бодро воскликнула Эпплджек, выбираясь из-под моего крыла – «Нас, Эпплов, плетьми в лечебницу не загонишь, так и знайте! Нечего там бока пролеживать – домашняя еда и труд на ферме враз всякую заразу выгонят!».

— «Отлично! Тогда я провожу девочек – и сразу домой!» — фальшиво бодрым голосом воскликнул я, увлекая за собой Эпплджек и остальных пони в сторону центра города – «Я скоро буду!».

— «А я смотрю, ты не очень-то и рада, подруга» — спустя некоторое время подметила Эпплджек, остановившись, и внимательно глядя мне в глаза – «Чагось случилось-то?».

— «Я? Да я рада до безу-у-умия!» — начал выкручиваться я, но быстро стушевался под ехидным взглядом ковбойши.

— «Агась. Не умеешь ты врать, мелкая! А уж элементу честности врать – последнее дело, так и знай! Ты ж себя совсем не контролируешь, на тебе, как в книжке с картинками, все-все написано. Я ж видела, что тебя аж затрясло, когда Миссис Бэррислоп о своем муже сказала, а ушки свои ты до сих пор прижимаешь так, словно боишься чего-то» — она дружески толкнула меня копытом в бок – «Ну давай, рассказывай, что там у вас случилось-то, а?».

— «Понимаешь, я…» — я смущенно потупился, не зная, что все мои мысли и чувства может, не особо напрягаясь, прочитать даже простая фермерская кобылка. Я давно привык контролировать выражение своего лица в разговорах с пациентами, поэтому даже и не подозревал, что эти лошадки больше ориентируются на язык всего тела, включая позу, уши, наклон шеи и посадку головы. Смутившись еще больше, я остановился и уставился в снег, дожидаясь, пока расходящиеся по домам пони пройдут мимо нас – «Просто… Просто я и правда боюсь, Эпплджек».

— «Боишься? Ты боишься чего-то? Эт после того, как ты вырвала Свитти Бель из лап древесных гончих и устроила этот разнос столичным чинушам?» — на морде ковбойши рисовалось неприкрытое непонимание – «Да чего можно вообще боятся-то? Ну подумаешь, вернулся твой старик из госпиталя, большое дело. Тут радоваться нужно…».

— «Я радуюсь. Правда радуюсь… И все равно — боюсь» — признался я. Скрывать свои чувства не было никакого резона, и я почувствовал, как меня охватывает какая-то неприятная, нервная дрожь – «Просто он ничего не знает о том, что я… Ну…».

— «О том, что ты с твоим дружком наворотила в Кантерлоте, да?» — понимающе кивнула Эпплджек – «Х-ха, ставлю гнилое яблоко против своего амбара, что старик будет не в восторге. Он жеж королевский гвардеец был, как говорят пони».

— «Д-да… Да, именно этого» — после секундного оцепенения, проговорил я. «Как интересно получается – Твайлайт рассказала им про то, что узнала о моих похождениях ДО поездки в Кантерлот, но ни словом не обмолвилась о моей истинной сущности? Ох, неспроста это все…».

— «Расслабься, подруга, я уверена – все будет хорошо. Хотя и влетит тебе от старика, ох влетит… Неделю на заднице сидеть не сможешь, право слово!» — залихватски подмигнула мне Эпплджек, выбираясь из-под моего крыла и отворачиваясь, что бы поправить толстый вязаный шарф. Я на секунду залюбовался открывшимся мне «видом сзади»… и пропустил отличный удар по ногам, технично проведенный маленькой серой единорожкой, пулей несшейся куда-то за город.

— «Эй, эй, эй, малышка, ты куда опять летишь?» — потирая ушибленное колено, пропыхтел я. Ничуть не пострадавшая Динки уже нетерпеливо скакала вокруг меня, снова пытаясь тащить и волочить куда-то за кольца на задней ноге, видимо, уже привыкнув к наличию у меня такой удобной вещи возле копыта.

— «Мама! Маму отпустили из госпиталя! Пошли ее встречать!».

— «Похоже, что Дэрпи Хувз сегодня выписывают из госпиталя, и ее дочь решила проводить мать до дома. Я как раз возвращался из ратуши, когда наткнулся на нее» — объяснил мне подошедший Графит. Занятый выслушиванием сбивчивых криков Динки, я не сразу заметил его черную фигуру, маячившую за моей спиной. Похоже, что мерзавец занимался ровно тем же, что и я, до его прихода – разглядывал открывавшиеся ему виды моих аппетитных, и таких беззащитных тылов.

«Сгною засранца!».

— «Ага. Значит, случайно встретил Динки, идя из ратуши. Неплохой такой крюк получился…» — скептически пробурчал я, хитро посматривая на Графита – «И домой, скорее всего, даже не заскочил…».

— «Э-э-э-э…. Нет. Не залетал» — признался он, скорчив при этом крайне убедительную морду «ну вы же понимаете…» — «Я, пожалуй, подожду, пока ты официально представишь меня ВСЕМ своим родственникам».

Вздохнув, мы обменялись понимающими взглядами. Похоже, он тоже не рвался грудью на амбразуру и не знал, как поведет себя старый отставной гвардеец, узнав, что его приемная дочь – опасная одержимая, уже успевшая наворотить кучу дел и сосланная в глушь самой правительницей Эквестрии. Конечно, я его не винил – ведь я и сам не знал, что сказать и как вообще показаться на глаза Деду, подобравшего меня на той осенней дороге, обучившему всему, что я знаю, делившему со мной сено…

— «Э-э-э… Ладно, я пожалуй, поскачу. Не буду вам мешать» — смущенно заявила Эпплджек. Похоже, она заметила, как я вновь расстроился, но поделать ничего не могла. В семейных делах советчики только помеха, и кому об этом знать, как не нашей ковбойше, обремененной семьей и огромным количеством родственников.

— «Ага. Мы пока пролетимся за Дэрпи» — рассеяно буркнул я, косясь на Динки, уже вовсю тянувшую меня за кончик крыла, требовавшую тотчас же, вот прямо сейчас, посадить, покатать и довезти – «А вы пока организуйте ей встречу, ладно?».

— «Да в чем вопрос? Конечно же организуем! Не зря же Пинки все утро в своем Сахарном Уголке копошилась?» — усмехнулась Эпплджек, и, убегая, поймала головой залихватски подброшенную в небо шляпу, приземлившуюся точно на ее макушку.

«Родэо-пони, блин».

«Одни глаза остались» — говорят в таких случаях про людей. Так вот, у Дэрпи остались не только глаза. Казалось, вся кобылка усохлась до головы и непропорционально длинных, худых ног, мелко подрагивавших на холодном зимнем ветру.

— «Да что б этих долбоклюев корова запинала!» — ворча, я вернулся в здание госпиталя и недолго думая, упер первое же попавшееся мне одеяло, забытое персоналом на подкате[1] возле дверей. Вернувшись, я с головы до ног закутал в него пегаску, да так, что наружу выглядывал только нос да два больших желтых глаза, с любопытством косящих по сторонам.

Далеко мы не ушли. Буквально через сотню метров я заметил, что ходьба дается нашей подруге все труднее, и отнюдь не из-за одеяла, путающегося под ее ногами и волочащегося по снегу. Дыхание Дэрпи учащалось, и ей приходилось почасту останавливаться и отдыхать, делая вид, что она крайне увлечена разглядыванием заснеженных деревьев, блеском клонящегося к горизонту солнца на зимнем снегу или разговором с дочерью.

— «Так, посмотри на меня» — потребовал я, становясь перед ней и внимательно прислушиваясь к дыханию пегаски. Сухая одышка, без хрипов, глаза не закатывает… Уже хорошо – «Голова не кружится? Воздуха хватает?».

— «Д-да. Просто… Просто слабость накатывает. Это, наверное, с непривычки – я же теперь нелетучая летунья, не забыла?» — улыбаясь, попыталась отшутиться она. Я улыбнулся в ответ, продолжая буравить ее внимательным, ощупывающим взглядом. Постепенно, ее дыхание успокоилось, и пегаска вновь настроилась продолжать свой долгий путь домой.

«Ну уж хрен!».

— «Скра… Скраппи! Ты чего?» — удивленно запричитала кобылка, когда я, кряхтя, пролез сначала между ее задних, а затем – и передних ног, взваливая ее себе на спину – «Не нужно так! Я сама дойду…».

— «Дойдешь! Конечно дойдешь!» — уверенным голосом героя второсортного боевичка заявил я – «Я просто рядом с тобой полечу, если ты не против…». Мои крылья выпростались из клапанов куртки, вызвав очередную порцию восхищенных писков крутящейся вокруг нас Динки. Похоже, малышке никогда не надоедало любоваться, как расправляются эти огромные перьевые полотнища, как упираются в воздух и с гулким хлопком подбрасывают в воздух тело небольшой пятнистой пегаски.

— «О-о-ох!» — только и смогла выдохнуть Дерпи, прижатая к моей спине энергичным броском в воздух. Взмахнув крыльями еще пару раз, я перешел на спокойное, экономное парение, дожидаясь, когда к нам присоединиться Графит с Динки на спине. Он не заставил себя ждать, и путь к домику Хувзов мы проделали в неторопливой прогулке по воздуху, во время которой Дэрпи без остановки крутила головой, рассматривая с высоты изменившийся за время ее болезни городок, до самых крыш засыпанный колючим снегом, периодически помахивая закутанным в одеяло копытом пробегающим под нами знакомым пони.

— «Вот так-так! А я и не знала, что ты настолько популярна в этом городке» — по-доброму усмехнулся я, приземляясь перед небольшой толпой, стоявшей возле домика Дэрпи. Увидев нас, пони радостно загомонили, и быстро сняв с меня серую пегаску, на своих спинах внесли ее в жарко натопленный дом, в котором уже расположились самоприглашенные гости этой спонтанной вечеринки.

Хлопали петарды, в воздух взмывали конфетти и пестрые ленты. Взобравшись на стол, Пинки задвигала какую-то зажигательную речь и похоже, всерьез намеревалась затащить к себе Дэрпи, уговаривая ее присоединиться к какой-то веселой пляске. Улучив момент, я протолкнулся к Твайлайт, стоявшей с фужером какого-то напитка, парящего перед ней в едва видимом магическом поле. Невольно остановившись, я рассматривал это, такое обыденное для остальных пони, чудо со странным чувством нереальности происходящего, охватывавшего меня всякий раз, когда я видел применение настоящей, реально существующей магии.

— «А-а-а… Скажи, Твайлайт, а я могу делать что-нибудь волшебное, а?» — робко спросил я фиолетовую единорожку, предварительно обойдя ее по широкой дуге. В последнее время я начал привыкать, что на некоторые мои вполне безобидные действия (например, подкрадывание с тыла), пони начинают реагировать, мягко говоря, не совсем адекватно, поэтому я решил не пугать волшебницу понапрасну. А то кто ее знает, вдруг ей не так икнется – а в Эквестрии дождь из жаб пойдет…

— «Если ты умудришься вырастить себе рог – то да, наверное, сможешь» — улыбнулась единорожка, осторожно опуская бокал на стоявший неподалеку комод – «Но для начала – попробуй обычный копытокинез».

— «Копыточто?!».

— «Ну, так мы называем способность многих пони удерживать вещи в копытах простым усилием воли. Обычно, это умеют делать все, и лишь немногие жеребята, впервые пришедшие в школу, вынуждены заниматься с учителями дополнительно, развивая данную способность, которой их не научили родители».

— «То есть, если я захочу, например, взять вот эту чашку…» — протянув копыто, я постарался сосредоточиться и представить, как я держу ее простым прикосновением к ручке… Но конечно, у меня ничего не получилось.

— «Не переживай» — улыбнулась Твайлайт, дружески кивая проходящей мимо нее паре кобылок – «Я помогу тебе, и мы постараемся узнать, насколько ты «невосприимчива» к магии, как сказала Принцесса».

— «Это одно из ее заданий?» — тотчас же насторожился я – «Надеюсь, препарирование не входит в круг поставленных тебе задач, а?».

— «Не говори глупостей! Она лишь просила, что бы я помогла тебе понять и привыкнуть к другим пони, со всеми нашими достоинствами и недостатками. А вот остальным… Да, с ними тебе повезло меньше» — усмехнувшись, объяснила она.

— «Погоди-ка! С кем это мне не повезло?».

— «Скраппи, не будь такой глупой! Конечно же с Рарити и Флаттершай – с кем же еще? Им поручено преподать тебе уроки дружбы, доброты, а так же – научить правильно вести себя в обществе других пони. На кого же еще могла Принцесса возложить эту задачу, как не на элементы Доброты и Щедрости?».

Не сдержавшись, я закрыл глаза копытом и застонал. Гламурное Кисо и Пискля — худшего для меня наказания Троллестия придумать бы просто не смогла. Не считая подвала, конечно же. Какой жестокий мир…

— «Ладно, как-нибудь выкрутимся. В конце концов, они же не заставит меня ходить по магазинам с одеждой… Правда?» — с робким оптимизмом подумал я, но тот час же увял, глядя на снисходительную, и такую многообещающую улыбочку смотревшей напротив меня единорожки. Похоже, фиолетовая заучка так же не испытывали ни малейших проблем, читая меня, как открытую книгу.

«Фейсхуф!».

— «Послушай, Твайлайт, тебе не кажется странным, что Принцесса ничего не знала о странном монстре, паразитирующем на Дэрпи?» — спросил я, стараясь сменить тему и ухватываясь за кончик одной интересной мысли, давно сидящей у меня в голове. При взгляде на веселящуюся в кругу друзей серую пегаску эта мысль начинала разбухать, пульсировать в моей голове, оформляясь в какое-то смутное подозрение, которым я очень хотел с кем-нибудь поделиться, и Первая Ученица Принцессы была как раз такой пони.

— «Э-э-э… Нет. Она же не может знать ВСЕГО, правда?».

— «Да, конечно… Но мне это все не нравиться. Очень не нравиться» — поделился я своими опасениями – «Что если вдруг… Опять…».

— «Не хочу даже думать о таком» — передернулась единорожка, хлестнув себя по бокам хвостом – «Но что мы можем поделать? Не станем же мы гонять ее на осмотр к врачам каждый месяц?».

Действительно, это была бы не самая лучшая идея. Думаю, Дэрпи и так уже тошнило от всей медицины Эквестрии, а тем более что местные эскулапы так и не смогли найти того, что обнаружил я, поэтому дополнительная нагрузка на бедную пегаску была совершенно ни к чему. Но как же это проверить? Хотя погодите-ка…

— «Хм, а мне кажется, у меня появилась идея! Твайлайт, как ты думаешь, сегодня будет безоблачная ночь?».

— «Кажется да… Рэйнбоу Дэш с самого утра разогнала все облака вместе с другими пегасами «погодного патруля», поэтому на ближайшие дни снегопада не запланировано… А почему ты спрашиваешь?».

— «Видишь ли, мне кажется, Принцесса не просто так спросила про свет луны. Я собираюсь прокрасться ночью сюда, в дом Хувзов, и проследить за Дэрпи, пока она спит. Я думаю провернуть ту же штуку, что и тогда, в госпитале – лунный свет поможет мне понять, осталось ли что-нибудь на ней от этого паразита, или нет».

— «Знаешь, мне это не кажется хорошей идей, Скраппи. Проникать в чужой дом…» — засомневалась единорожка, поворачивая голову в сторону Дэрпи. В этот момент, серая пегаска летала вверх и вниз, подбрасываемая остальными пони чуть ли не к самому потолку, со смехом прижимая к себе радостно визжавшую дочь. Ее улыбающаяся мордочка была чудо как симпатична, даже несмотря на косящие глаза и болезненную худобу, и я почувствовал, как моя уверенность дала хар-рошую трещину под наплывом смущения и стыда. Проникнуть в чужой дом, ночью, что бы полюбоваться спящей кобылкой – в этом было что-то от тех дешевых японских комиксов, которыми изобилует, или, точнее, ИЗОБИЛОВАЛ в мое время интернет. Но с другой стороны…

— «Знаю, это хреновая идея. Но знаешь, Твай…» — я понизил голос и приблизившись к единорожке, заглянул ей в глаза – «…я не хочу еще раз увидеть то, что я видела ТОГДА».

— «Ох…».

— «Вот-вот. Пусть уж считает меня маньячкой-извращенкой, чем давиться собственным гноем и щупальцами этой твари!».

— «Прекрати, пожалуйста. Я… Я поняла тебя» — Твайлайт глубоко вздохнула, стараясь успокоить себя и вновь приложилась к трубочке своего бокала – «Честно говоря, я бы совсем не хотела увидеть что-нибудь подобное. Особенно – с кем-то из моих знакомых или друзей».

— «Я не прошу тебя пойти со мной. Просто делюсь мыслями, как лучше обстряпать это дело. А тебя там даже и близко быть не должно – ведь если что-то пойдет не так, что виноватой окажусь одна я. А с моей репутацией…» — я махнул копытом и непринужденно приложился к чьему-то бокалу, опрометчиво оставленному на столе. Глоток прохладной, слегка алкогольной водички, немного взбодрил меня, хотя налегать на что-либо крепче кефира[2] в преддверии ночной вылазки мне не явно не следовало. Достаточно было вспомнить, чем обернулись наши «посиделки» в Кафе…

«Ни нажраться, ни подраться. Эх, тяжела же ты, жизнь маленькой пони!».

День клонился к вечеру, и за окошками почтового домика уже разливалась ранняя темнота. Как и предсказывала Твайлайт, небо оставалось чистым, и сквозь затухающий багрянец по-зимнему раннего заката начинали проступать яркие, колючие звезды. Утомленные разудалым весельем пони притихли, и вечеринка постепенно перерастала в спокойные, размеренные посиделки, а большая часть самых активных и неугомонных переместилась в гостиную, где Пинки (ну кто бы мог подумать!) уже организовала какую-то забавную игру-лото. Я тихо бродил от одной группки к другой, прислушиваясь к разговорам и сплетням, и почему-то чувствовал себя необычно уютно. Конечно же, не обходилось и без вопросов о моих приключениях в столице. Многих жителей Понивилля интересовали подробности моих похождений – что я видел, кого встречал, правда ли, что дворец Принцесс больше чем самая большая гора, и многие ли пони Кантерлота носят одежду. По большей части вопросов я отшучивался или переводил разговор с себя на окружавшую меня в столице обстановку, но всякий раз я чувствовал на себе пристальный взгляд, которым меня одаривала Первая Ученица Принцессы. «Н-да, похоже, что Твай снова что-то затевает» — подумал я,

И похоже, что я не ошибся.

— «Тихо ты!»

— «Сама тихо! У тебя крылья шумят как…».

— «Да знаю я! Ты-то хоть шепчи тише. Не определяй так голосом!».

Словно две тени, мы крались по темной улице, стараясь наступать на утоптанные участки дороги, что бы не выдать себя предательским хрустом снега. Несмотря на все мои возражения, Твайлайт вызвалась пойти со мной, что бы, околачиваясь на морозе недалеко от почты, помочь мне справиться с любой магической напастью.

— «Пожалуйста, не геройствуй в одиночку» — наставительно прошептала мне она, придирчиво оглядывая мои обутые для меньшего шума в шерстяные носочки копыта – «Если что-нибудь обнаружишь – сразу зови меня. Все-таки я Первая Ученица Принцессы, не забывай об этом. Магия – мой конек!».

«Ага. Конек. Хе-хе-хе» — подумал я, тихо открывая дверь в домик Дэрпи. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте спящего дома, я практически на ощупь пробрался на второй этаж, умудрившись не задеть ни одной скрипящей половицы. Наверное, это были носочки, или просто память тела, за несколько недель исходившего этот дом вдоль и поперек, но я почувствовал себя гораздо увереннее, неслышно двигаясь от стены к стене.

«Ниндзя-я-я-я! Уо-о-о-у-у-у!».

Наивный, я даже и не догадывался, какой меня ожидал сюрприз. Толкнув тихонько заскрипевшую дверь, я проник в комнату спящей пегаски. Лунный свет, проходящий сквозь закрывавшие окно легкие занавески, делил дощатый пол на ровные квадраты, живо напомнившие мне незабвенного «сапера»[3], и я не смог отказать себе в крошечном удовольствии прокрасться к кровати, не наступая на темные участки пола. Благодаря обутым в носки копытам, это оказалось нетрудно, и через несколько секунд, я уже стоял над мерно дышащей Дэрпи.

«Первичный осмотр — без признаков патологии» — подумал я, напряженно вслушиваясь в ее мерное дыхание. Не шевелясь, я напряженно всматривался в ее расслабленную мордочку, стараясь уловить хоть малейшие признаки возвращающейся заразы, принесшей столько горя в эту молодую семью. Но дыхание Дэрпи по-прежнему было ровным и спокойным, ничто не пыталось вскарабкаться на ее затылок или запустить лоснящиеся щупальца в нос или рот. «Ладно. Вроде бы, все в порядке» — подумал я, тихо поворачиваясь к выходу – «На первый взгляд, ничего криминального с ней не происходит. Хотя в будущем стоит повторить…». Додумать мысль я не успел. Внезапно, моя шея оказалась зажатой в довольно профессиональный захват, и с тихим, придушенным пищанием, я опрокинулся спиной на стоявшую позади меня кровать, упав на что-то мягкое, тихонько ойкнувшее где-то подо мной.

— «Малииииинкааааааа!» — прошептала мне на ухо Дэрпи, прижимая меня к груди, словно любимую плюшевую игрушку. Немаленькую такую игрушку, испуганно брыкающуюся запутавшимися в одеяле задними ногами. Почувствовав, что я застыл, пегаска ослабила свой захват, давая мне возможность вывернуться из коварно наброшенного на мои ноги одеяла. Освободившись, я медленно поворачивался в кровати, пока не столкнулся нос к носу с радостно улыбающейся мордочкой Дэрпи.

— «А я знала, что ты придешь!».

— «Эмммм… Ну, вот теперь и я знаю, что я пришла. А теперь, если ты не возражаешь…» — промямлил я первое, что взбрело мне на ум. Черт возьми, ситуация была, на мой взгляд, просто аховая – вместо задуманной помощи я оказался в кровати с симпатичной (хотя и отощавшей) пегаской, да еще и в крайне компрометирующей позе!

— «Ты такая смешная…» — прошептала мне Дэрпи, по-прежнему прижимая меня к себе, и похоже, даже не собираясь выпускать пойманную добычу из своих объятий – «Смешная, и всегда пахнешь малиной».

— «Я не специально. Просто, как медведь, повалялась в лесном малиннике. Налопалась ягод так, что даже лететь не смогла» — отшутился я, шаря задними ногами в поисках пути к отступлению – «Так меня, наверное, и нашли – по рою пчел».

Дэрпи тихонько хихикнула, заставив меня улыбнуться.

— «Ну вот, я тебя осмотрела, даже на кровати твоей повалялась» — как можно более беззаботным голосом проговорил я, нашарив, наконец, край кровати и спуская с него задние ноги – «Теперь, я думаю, мы распрощаемся, и я…».

— «А, я знаю! И ты улетишь от меня через окно, как тогда, от принцессы?» — пегаска хихикнула – «А я буду звать тебя обратно, и обещать тебе много вкусных маффинов. Ты ведь любишь маффины?»

— «Да. Но я пришла не затем, что бы обчистить твой буфет от маффинов, Дэрп. Я просто хотела проведать тебя. Без остальных пони. Убедиться, что с тобой все в порядке».

Шутливое выражение сошло с мордочки серой пони быстро, как вода. Съежившись, она словно уменьшилась в размерах, а в ее глазах, живых и веселых, вновь появились отблески того, страшного выражения затравленности и смертной муки, которые я видел в госпитале, в момент первой встречи с ней.

— «Я… Я не знаю, почему это происходит. Просто не знаю. Казалось, все начинает налаживаться после того случая… Когда произошел этот взрыв… Когда исчез Карв…» — прошептала она, шмыгнув носом — «Я так долго была одна! Многие пони вновь стали шептаться за моей спиной, мне приходилось разрываться между работой и новорожденной Динки – казалось, все пошло против меня. Но постепенно, все стало налаживаться. У меня появился жеребец, который предложил мне копыто и сердце, а руководство Клаудсдейла, по личному распоряжению принцессы Селестии, разрешило нам жить в доме над почтой… И вдруг – все рушиться. Опять. Незадолго до свадьбы пропал Хувз, потом пришла эта странная болезнь…».

— «Не волнуйся. Болезнь больше не придет» — прошептал я, обнимая ее за плечи, и прижимая к себе – «Да, я пришла именно поэтому – убедиться, что ничто не предвещает возвращения… возвращения ЭТОГО».

— «Это ведь поньский крак, правда?» — глухо спросила пегаска, прижимаясь к моей груди и не делая ни малейшей попытки отстраниться – «Доктора говорили, что только много химии может мне помочь. Но кроме выпавшей гривы, перьев и редеющей шкурки они ничего не смоги добиться».

— «Я не в курсе, что там говорили тебе врачи, но поверь, моя хорошая – это не хряк или как-то так. Это было что-то другое, и вполне возможно – магически вызванное. Но не хряк» — проговорил я как можно более убедительным и нарочито веселым голосом, сделав заметку на память, узнать, что это за заболевание и с чем его курить – «И если что – можешь сослаться на меня. Официально».

— «Хорошо…» — подняв голову, она уставилась на меня своими косящими глазами, словно рассматривая заодно и комнату вокруг меня, да и за мной тоже. Наконец на ее мордочке появилась робкая улыбка, отчего в моей груди вспыхнул маленький но теплый огонек какого-то странного, практически материнского чувства нежности к этой поняше.

— «Ты такая странная» — прошептала Дэрпи. Мягким толчком она отбросила меня на подушки, и прикрыв глаза, нависла сверху так близко, что я мог ощущать ее дыхание на своих губах.

— «Странная… Как Хувз. В тебе тоже есть что-то такое… Внутри тебя. Большое, сильное и доброе, но этого никто не видит» — шепча, она придвигалась ко мне все ближе и ближе – «Зато я… Я вижу».

Наконец, ее губы коснулись моих, и я почувствовал, как меня буквально вжимают в подушку неожиданно сильным, страстным и очень долгим поцелуем.

— «Эммм… Ух ты» — наконец выдохнул я, открывая глаза и разглядывая мордочку Дэрпи. Глаза пегаски, до этого полуприкрытые и словно подернутые дымкой, внезапно испуганно распахнулись.

— «Прости. Я… Я не знаю, что на меня нашло. Я просто хотела тебя… За то, что…» — вздрогнув, она отстранилась от меня и начала глубже закапываться в одеяло, похоже, испуганная своей смелостью – «Прости…».

Я замер. Этот момент… Я физически чувствовал, как утекают драгоценные секунды, и понимал, что если сейчас оттолкну ее – это будет слишком сильным ударом для одинокой кобылки, страстно ищущей хоть какого-то утешения. Слишком много свалилось в жизни на эту бедняжку, и я не хотел… не мог стать ее последним разочарованием.

«Черт! Черт бы вас всех побрал, маленьких лошадок, с вашими большими жизненными проблемами!».

Протянув ногу, я решительно повернул к себе серую пегаску, поднявшую на меня блестящие в лунном свете глаза… И обняв, резко и неумело ответил на ее поцелуй.

— «Это было так странно, Скраппи…» — задумчиво проговорила Дэрпи, глядя на меня своими загадочными, косящими глазами – «Странно и умиротворяюще. Ведь мы вроде как изменяем, ну… или типа того… А нам даже хорошо».

— «Изменяем?» — мысли в моей голове крутились хаотичным калейдоскопом, то собираюсь вместе, то рассыпаясь вновь на отдельные фрагменты — «Ох блин, что ж я Графиту-то скажу, а?»

А что я мог бы сказать об этом кому бы то ни было? Все произошло очень странно, быстро и сумбурно. От ответного поцелуя и мощной волны какого-то необычного, неизвестного мне запаха Дэрпи, моя голова закружилась, как волчок, и откинувшись на подушки, я мог видеть лишь странные, смутные образы, выхватываемые из темноты лучами лунного света. Облысевшие крылья Дэрпи, возбужденно расправившиеся за ее спиной, ее мордочка, медленно, очень медленно проводящая языком по моему животу, мои задние ноги, судорожно сжатые вокруг головы ласкающей меня ТАМ серой пегаски, хриплое дыхание двух сплетающихся в истоме тел… Мое копыто, совершающее медленные, ритмичные движения под хвостом разметавшейся на постели кобылки, ощущение мягкой бархатистости ее ушек, страстные, заглушаемые поцелуями стоны… И ее запах. Мягкий, сытный, напоминающий запах свежего печенья – он до сих пор стоял на моих губах, напоминая о том, что все произошедшее случилось с нами на самом деле.

— «Ой!» — пискнул я, когда шаловливые зубки Дэрпи внезапно прикусили мое ухо. Как я узнал, это был «кусь за ушко» — очень эротичный и возбуждающий вид ласки, практически – интимный поцелуй. «Ну надо же...». Куснув меня, пегаска вновь отстранилась, и с улыбкой принялась осматривать результат своих трудов, расслабленно раскинувшийся на подушках.

— «А знаешь что?» — спросила она, продолжая любоваться мной в лунном свете – «Я поняла!».

— «Поняла что?».

— «Это была не измена! Это была «дружеская поддержка» — вот что!» — заявила серая пегаска, проводя копытом по моей гриве, прислушиваясь к тихому перещелкиванию бусинок на концах косичек – «Ведь кобылки должны поддерживать друг друга, правда?».

— «Э-м-м-м… Я никогда не сталкивалась с такой точкой зрения на произошедшее, но…» — ошарашено промямлил я – «…но мне нравиться ход твоих мыслей. Дружеская поддержка, да?».

— «Да. Дружеская поддержка» — торжественно кивнула она.

Все хорошее рано или поздно заканчивается, и я начал аккуратно, одну за другой, высвобождать свои ноги из-под одеяла. Один из носочков свешивался со спинки кровати, и я сделал себе мысленную пометку не забыть этот предмет туалета, иначе Дэрпи придется долго и неубедительно объяснять своей дочери, откуда в ее спальне взялся эта чужая, одна четвертая часть чьего-то облачения.

«Хех. Хорошо еще, что он не кружевной. Вот смеху было бы…».

Мой взгляд не остался незамеченным Дэрпи, тоже поднявшей глаза на это забавную деталь моего туалета. Мне оставалось только надеяться, что в темноте не будут заметны фиолетово-синие полоски, поскольку я вряд ли смог бы внятно объяснить пегаске, откуда я упер любимые носки Твайлайт. Бедняга и так вся исстрадалась, когда я, получив ее разрешение, рылся в глубине самого дальнего и неприметного шкафа библиотечной кладовки в поисках «спецсредств для проникновения на территорию операции», и видимо, втайне надеялась, что я никогда и ни за что не найду эти две пары старательно уложенных носочков, идеально подходящие под цвета самой единорожки.

— «Носочки…» — задумчиво прошептала Дэрпи, трогая копытом носок. Ее мордочка затуманилась, словно она вспомнила что-то странное и очень грустное. Один глаз вновь съехал вниз, и у меня появилось впечатление, словно она примеряла на меня эти носочки, но в то же время – видела перед собой кого-то другого, кого-то…

«Вот, значит, в чем дело».

— «Он тоже дарил тебе носочки?» — тихо спросил я, стараясь, что бы мой голос звучал как можно более тепло, без малейшего сочувствия, способного ранить эту прекрасную поняшу – «Прости, если как-то огорчила…».

— «Кто? Хувз?» — подняла на меня задумчивый взгляд Дэрпи, глядя на меня одним глазом и не отрывая второй от носка – «Нет, он не успел. Я думаю, в его синей будке вряд ли бы нашлась хотя бы пара новых, или хотя бы ЧИСТЫХ носков. В отличие от всяких разных забавных и удивительных штук. Носочки мне дарила одна… Подруга. Хорошая подруга».

— «Вы были близки, да?». Обалдеть, сегодня я просто гений сообразительности и утешения. Контролируй свой рот, умник!

— «Да, мы были… Мы были ОЧЕНЬ близки. По крайней мере, какое-то время. Она даже заходила попрощаться, в тот, последний день» — на мордочке Дэрпи появилось какое-то непонятное мне выражение – «Хотя и сделала это в своей, очень СПЕЦИФИЧЕСКОЙ манере. Я благодарна ей за это…».

— «Прости. Прости, что напомнила об этом. Я полная дура» — прошептал я, вновь обхватывая ее за плечи и прижимая к себе. Черт возьми, нашел, когда поговорить о таких вещах!

— «Нет-нет, все хорошо! Я и вправду, благодарна ей за ту толику счастья, которую она смогла дать мне в тот день. И тебе – за то, что ты была первая, кто «поприветствовал» меня сегодня, не менее «специфическим» образом».

Улыбнувшись, она стянула носок со спинки кровати, подгребая откуда-то задней ногой остальные три, и повернулась ко мне, сбрасывая с себя одеяло. На ее мордочке зажглась озорная улыбка, когда она, несмотря на все мое удивление, начала, один за другим, натягивать их на мои копыта.

— «Ну, а теперь, позволь мне увидеть, как же будут выглядеть эти аппетитные носочки одной моей знакомой единорожки на другой, даже более знакомой мне пегасочке, которую я тоже хочу… ОТБЛАГОДАРИТЬ!» — произнесла она, и задорно улыбаясь, скользнула куда-то вниз, к моему животу.

— «Что ты заду… Ооох, Дээээрпииии!».

Тяжело дыша, я вывалился из окна домика, даже не сообразив, что оно находилось на втором этаже здания почты Понивилля. Моя ретирада была вполне обоснована – наша «дружеская» возня, в конце концов, разбудила Динки, и мне пришлось срочно спасаться бегством через открытое окно, подталкиваемому в спину давящейся от сдерживаемого смеха Дэрпи, в последний момент сунувшей мне в копыта куртку и носочки. Чмокнув меня в нос, она закрыла окно, довольно чувствительно стукнув меня рамой по копытам, отчего я с тихим вскриком моментально свалился в большой и крайне заснеженный куст, росший возле стены дома.

В отличие от прочих, достопочтенных представителей Эквестрийской флоры, этот куст повел себя очень странно – с тихим пшиком, полностью сложившись, он вскрикнул и попытался выползти из-под моей филейной части, в мгновение ока превратившись в знакомую единорожку, прижатую к земле моим крупом.

— «Ай! Скраппи! Что ты де…» — начала было протестовать Твайлайт, но мое копыто в мгновение ока зажало ей рот, не давая разразиться возмущенной тирадой и выдать нас с головой. Поднявшись, я сгреб свои манатки и нетерпеливо потянул ее за собой, стремясь увести подальше от домика, из которого уже раздавались негромкие, приглушенные стенами голоса.

«А домик бы ей стоило выправит получше» — подумал я, поспешая по дорожке в сторону городской площади. Идти на трех ногах, да еще и толкая перед собой упиравшуюся единорожку было той еще проблемой, но я не успокоился, пока освещавшая нас луна не скрылась за кронами покрытых снегом деревьев парка, где я смог наконец остановиться, бросив на очень кстати подвернувшуюся скамейку свои пожитки. Увидевшая их Твайлайт с горестным вскриком принялась собирать свои любимые, порядком пострадавшие носочки. Конечно, во время нашего «прощания» Дэрпи была несколько нетерпелива с ними, но я надеялся, что этим предметам поньского фетиша не нанесен совсем уж непоправимый ущерб.

— «И как… Кхм… И как все прошло?» — подозрительно разглядывая меня, спросила Твайлайт – «Ты обнаружила что-нибудь необычное в Дэрпи?»

— «Н-н-у-у-у… У нее… Кхм…».

«Что-нибудь ОЧЕНЬ необычное?» — уточнила волшебница, почему-то покраснев и прикрывая глаза копытом.

— «Э-э-э-э… Нет. Болезни нет» — заявил я, как мне казалось, уверенным голосом – «Точно нет, я проверила. Крутила ее и так, и эдак…». Единорожка почему-то зарделась еще ярче, что было заметно даже в отраженном от снега свете луны, и даже отвернула голову, в упор разглядывая лежащий на скамейке снег.

— «Тогда… Я пойду?» — произнесла она через пару минут неловкого молчания. К этому времени, румянец на ее щеках стал не таким жарким, и она смогла поднять на меня глаза, впрочем, постоянно отводя их в сторону.

— «М-м-м-да, конечно. Я тоже полечу домой. Меня наверное уже с фонарями разыскивают, по всему Вечносвободному лесу. Опять» — я хихикнул, но потом действительно обеспокоился, как бы моим родным и в самом деле не пришла в голову эта светлая идея.

— «Нет-нет, они в курсе, не волнуйся».

— «Че… ЧЕГО?!» — подавился я смехом – «В курсе ЧЕГО?!».

— «Ну, я сказала им, что устраиваю у себя пижамную вечеринку[4], поэтому ты задержишься у меня до утра. Мистер Беррислоп хотел было поворчать, но Бабуля сказала ему, что у кобылок свои дела и ему не стоит в них лезть со своими ценными советами» — она хихикнула — «Когда я уходила, они спорили уже вдвоем, совсем забыв, о чем мы вообще говорили».

Я облегченно выдохнул, натягивая на себя куртку и просовывая крылья в клапана. Хорошо, что хоть какие-то базовые ценности наших видов совпадают, иначе я бы просто сбежал от стыда, не вынеся обсуждения моей интимной жизни совершенно посторонними пони. Ну, или не совсем посторонними, но… «Аррргх! Хватит бредить! Сосредоточься!».

— «Молодчина, Твай!» — заявил я, с искренней симпатией разглядывая волшебницу. По видимому, этот факт не укрылся от нее, и она вновь опустила голову, не в силах совладать с румянцем, вновь разлившимся по ее мордочке – «Хотя знаешь, сидеть в кустах, ПОД ОКНОМ, было совсем не обязательно…».

— «Ну… Я… Просто я думала, что… Помочь… Если понадобиться…» — начала мямлить обычно столь уверенная в себе библиотекарша, поразительно напоминая в этот момент Флаттершай. «Похоже, наша заучка узнала больше, чем сама ожидала» — подумал я, глядя на смутившуюся единорожку. Возбуждение проходило, и на меня постепенно накатывала какая-то странная слабость. Пошатнувшись, я зевнул и облокотился на спинку скамейки, чувствуя, что начинаю засыпать на ходу.

— «Твай…» — неуверенно начал я, идя рядом с единорожкой по заснеженной аллее парка – «Мне кажется, что будет лучше, если…».

— «Да, я тоже так думаю» — тот час же откликнулась она, поддерживая меня своим боком – «В конце концов, ты же не знала наших обычаев и… других тонкостей общения. Особенно – ТАКИХ».

— «Да, точно. Значит, молчок?».

— «Да. Это не стоит обсуждать с кем либо. Клятва Пинки Пай!» — торжественно заявила она.

«Не знаю, о чем это она, но будем надеяться, это никак не повредит Дэрпи. О-хо-хо, ну и кобылки же эти… кобылки!».

Тихо поскрипывая зимним снежком, я пробрался по натоптанной тропинке к нашему дому. Площадка перед ним была расчищена от накопившегося снега и даже посыпана черневшим в лунном свете песком, напомнившем мне… «Да ничего страшного! Мерещится уже всякое, от усталости!» — устало подумал я, разглядывая стоящий передо мной дом. Свет в окнах был погашен, а мне не хотелось прерывать чуткий стариковский сон моей новой семьи, поэтому, немного потоптавшись, я направился к стоящему рядом фургончику, в тайне надеясь, что черный пегас еще не успел заснуть или вообще, в очередной раз свалил по своим непонятным для меня делам куда-то в Кантерлот. Собравшись с духом, я тихонько приоткрыл дверь, неслышно заскочив внутрь, опасаясь, что порыв ледяного ветра не выстудил небольшой объем вагончика.

В комнате царил полумрак, озаряемый светом привернутой керосиновой лампы, висящей над столом, на котором стояли неиспользованные тарелки с давно остывшим жареным сеном и пара маффинов, которые пегас наверняка умыкнул с прошедшей вечеринки. Сам Графит лежал на кровати, явно ожидая моего прихода, где его и сморил тяжелый сон — явно не из приятных, судя по его подергивающимся ноздрям и копытам. При виде этого мирное зрелища, странное чувство теплоты мазнуло меня по груди, словно лиса, мягким хвостом задевающая стылый сугроб, начисто сметая любые мысли о том, что бы рассказывать или признаваться в чем-то.

«Ну и кому нужны будут твои признания о произошедшем, правдолюбец ты хренов, а? Посмотри только на него — ждал ведь свою кобылку, надеялся» — с теплой улыбкой подумал я, оглядывая эту пасторальную картинку, рождающую у меня чувство домашнего уюта и покоя – «И явно подозревал, что я вернусь не с разудалого девичника... Ждал – и не дождался».

Черт возьми, и почему, глядя на этого крылатого пони, черного, как сама ночь, с буйной гривой рыжих, непокорных волос, меня все время охватывает странное чувство умиротворенности, или даже ПРИНАДЛЕЖНОСТИ к чему-то… Или кому-то?

«Хех, все-таки я был прав – эта кобылка не просто запала на крылатого красавца, но в ней поселилось какое-то более глубокое чувство, словно она априори считает себя его кобылкой… Или даже больше. Черт, как все сложно! Как сложно строить планы, не зная того, что за личность скрыта в тебе, и что останется после того, как ты… Нет! Хватит думать об этом! Пусть мне осталось и не долго, я все-таки оставлю у этих двоих хорошую память о себе, и возможно – о тех существах, что существовали до них».

Графит шевельнулся на кровати, пошарив во сне передней ногой возле себя. Я догадывался, кого он ищет, и тихо фыркнув, с легкой усмешкой вскарабкался на одеяло, потихоньку подобравшись под бочок черному пегасу. Уже засыпая, я почувствовал, как проснувшийся Графит аккуратно и нежно подгребает меня под свое небольшое, но такое теплое и мягкое крыло, накрывая меня им и крепко прижимая к себе. Чуть приоткрыв глаза, я молча глядел, как выражение обеспокоенности и тревоги уходит с его морды, сменяясь какой-то глуповато-довольной, но довольно милой улыбкой, с которой он рассматривал меня из-под приподнятых век. Черный злодей уже не спал, и явно любовался моей уставшей рожицей, сопящей под его крылом. Слегка улыбнувшись, я потерся носом об его ногу, словно благодаря за тепло и понимание, и со спокойной совестью провалился в давно ожидавший меня сон.

Семейное воссоединение было довольно неожиданным, хотя и довольно приятным.

Открыв глаза, я долго рассматривал потолок и небольшое окошко моей комнаты в доме Беррислопов, гадая, каким же образом я мог сюда попасть. Небо вновь закрывали мохнатые белые тучи, из которых медленно сыпался крупный мягкий снег. Заиндевелое окошко пропускало совсем немного света, и я позволил себе понежиться под теплым одеялом, прикрыв глаза и не думая ни о чем.

Забавно было ощущать себя в сильном, здоровом теле небольшой пегаски. С годами, я все меньше мог позволить себе вот так просто поваляться на кровати, не ожидая приступов головных болей из-за нарушения режима сна, и без того извращенного постоянными суточными дежурствами на работе. С годами, организм приспособился через каждые двое суток бодрствовать по двадцать шесть – тридцать часов, беря за это дань головными болями, приходившими всякий раз, стоило мне проспать хоть на час дольше положенного восьмичасового лимита. Сейчас же я мог спокойно проспать хоть десять, хоть двенадцать часов, а потом, позевывая, в полусонном состоянии порхать по Понивилю, доставляя многочисленную корреспонденцию. Может, это было связанно с физиологией пегасов, или пони вообще…

«Эхх, да какая разница? Главное, мне хорошо!» — оптимистично подумал я. Мысли текли вяло, а подвигав ушами, казалось, я мог услышать шорох снега за холодным окном, навевавшего мягкую дрему. Хотя, если прислушаться, я мог услышать и не только это. Какие-то раздраженные голоса, доносящиеся с первого этажа, нарушали покой и идиллию этого зимнего утра, и вскоре, мне пришлось выгребаться из нагретой постели, что бы выяснить, кому-это не спится в столь ранний час.

Находка не заставила себя долго ждать.

— «Дед!» — выкрикнул я, сорвавшись с лестницы и огромным прыжком перемахнул через стол кухни, приземлившись прямо перед сидевшим стариком. По инерции, меня швырнуло прямо на него, и через мгновение, я уже обнимал старого земнопони, уткнувшись носом в густую, с проседью, шерсть на его груди – «Дееедааааа…».

Да, это был Дед – Санни Беррислоп, собственной персоной восседавший за кухонным столом, и до моего прихода о чем-то вяло переругивавшийся с Графитом, жующим свой неизменный утренний огурец. Похоже, копытопашной схватки не предвиделось, из чего я заключил, что их первичное знакомство не требовало моего личного вмешательства.

— «Кхе-кхе» — ошарашено прокашлялся Дед, не зная, что сказать. Он явно готовился к суровому допросу с пристрастием, и был не готов к столь бурным проявлениям чувств от своей «дочки». Наконец, я почувствовал, как его копыто осторожно опустилось на мою голову, и уже через несколько мгновений, старик обнимал меня, практически выдавив воздух из моих легких.

— «Дочка…» — хрипло проговорил он, качая меня в своих объятьях – «Доченька… А я и не надеялся…».

— «Конечно не надеялся, старый ты упрямец!» — сварливо проговорила Бабуля, впрочем, не делая ни малейшей попытки оторвать нас от друг друга – «Все бухтел про «духов», «что же делать?» и прочую чушь. Наслушаешься там от своих «накопытников» всякой ерунды, а потом родную дочь не узнаешь!».

«Родную? Значит, они…».

— «Сегодня к нам заходил секретарь из ратуши, очень приличный молодой пони, между прочим. Вот он и принес нам документы для нашей семьи» — словно угадав мои мысли, сказала Бабуля, вновь расставляя на столе тарелки и чашки, сметенные с него моим могучим броском – «Так что теперь мы уже официально – одна большая и дружная семья».

— «Так это жеж здорово!» — полузадушено прохрипел я, силясь высвободиться из объятий старика – «Дед, отпусти, а? Мне ж теперь нельзя с тобой обниматься, ты уже знаешь?».

— «Нельзя? Эт-то еще что за новости?» — отпустив меня, нахмурился Дед – «Ну-ка, ну-ка, рассказывайте, что вы тут еще без меня натворили?».

— «Ну-у-у…. Много чего, Деда. Много. Кстати, познакомься – это Графит. Мой личный ментор, надзиратель, ночной страж и вообще, приятный во всех отношениях чел… Пони. Приставлен надзирать за особо опасной политической преступницей».

Услышав мою плохо завуалированную насмешку над королевским правосудием, бабуля негодующе стукнула меня ложкой по лбу, но тотчас же сменила гнев на милость, от души наложив в мою тарелку жареного сена, большим шматком овощного рагу превращая блюдо в аппетитный аналог пасты[5] прошлого.

— «Кхе-кхе» — опять внушительно прокашлялся дед, глядя на нас с Графитом, застывших возле стола из какой-то странной робости не решавших за него присесть – « Ну что же, присаживайся, дочка. Похоже, нам предстоит до-олгий разговор…».

«Ну наконец-то! Последнее письмо!» — с облегчением подумал я, планируя к ферме Эпплджек. Неутомимая ковбойша уже возвращалась домой, катя за собой тележку с сеном, в то время как ее брат тащил тяжелый плуг со стальным отвалом, использующийся в зимнее время для расчистки дорог Понивилля от снега. Словно грейдер, он сгребал в сторону снег и выравнивал дорожки так быстро, что ежедневно, уже к полудню красный земнопони мог вернуться домой, что бы заняться делами на ферме.

«Видимо, дела у Эпплов снова идут не слишком хорошо» — подумал я, поджидая возвращавшуюся парочку на крыльце дома. Судя по разговорам, ходящим среди пони, это дружное семейство является одним из самых малообеспеченных во всем городке, несмотря на то, что оно издревле владеет сотнями акров[6] земли, отданной под яблочный сад и силосные[7] посевы, а его члены вкалывают от рассвета до заката, как самые настоящие ломовые лошади. Вот и сейчас, вместо заслуженного зимнего отдыха, брат с сестрой подрядились на расчистку улиц, что бы немного поддержать семейное благосостояние.

— «Хэй, Скраппи! Решила вновь проведать наш дом? Как мило!» — весело помахала мне копытом ковбойша, завозя тележку под навес и вытирая испачканные в земле копыта грязным полотенцем, свешивающимся с деревянного гвоздя – «Снова письмо? Да чтоб их! Наверняка, снова от Карамель Эппл, и снова – с просьбой о помощи. Да что с этими редискоголовыми там творится, раз они не могут обеспечить себя самым необходимым?».

Я отвел глаза, понимая, какой тяжелый выбор придется делать Эпплджек, и был заранее уверен, какой именно выбор она сделает. Ее семейные связи были очень крепки, и оставить своего родственника на произвол судьбы было совсем не в ее обычае. И в самом деле…

— «Ну ладно, что-нибудь придумаем» — ворчала ковбойша, задумчиво бредя к дому – «В крайнем случае, продадим тот запас сидра, который мы держали для следующей Гала…».

— «Не торопись, Эпплджек. Мы что-нибудь придумаем, обещаю» — вырвалось у меня помимо моей воли. Я мог понять многое – болезнь, несчастье, стихийное бедствие, постигавшие людей, но видеть пытающихся раз за разом выбиться из бедности пони было выше моих сил – «В конце концов, я не слишком и занята этой непыльной работенкой, поэтому вполне могу позволить себе подработку. Главное, найти где…».

— «Эй сахарок, ты чего?» — возмущенно завопила ковбойша, забрасывая полотенце в открытую дверь сарая и поворачиваясь ко мне с негодующем выражением на морде – «Это ты так пытаешься сказать, что я не смогу позаботиться о своей семье, да?».

— «Наоборот. Ты заботишься обо всех своих родственниках, но не стоит забывать и про семью – вот что я пытаюсь тебе сказать! Обещаю, я что-нибудь придумаю, и мы сможем поднять немножко битов [8], что бы помочь твоей родне. Не обязательно разорять свое семейство…».

— «Я не собираюсь никого разорять! Я просто… Просто… Ну ладно – мне действительно придется искать приработок на стороне, что бы я смогла отослать немного денег своей родне» — наконец сдалась Эпплджек, смущенно глядя в землю и понижая голос – «Только пожалуйста, не говори ничего Бабуле Смит. Не нужно волновать старушку. Но и от тебя я денег не приму, так и знай! Думаешь, я забыла, как ты себя поставила, сахарок?».

Да уж, как тут не помнить? Все дело было в том, что я никогда не брал с друзей денег. Вообще. Однажды мы даже сцепились с Эпплджек по этому поводу, когда я согласился доставить целую пирамиду из увязанных между собой бочек, на склад в пригородах Кантерлота.

— «Если ты не возьмешь эти деньги, то я просто оставлю их на твоем крыльце, и тебе будет стыдно!» — прямо заявила она. Наивная! Я отмахивался и не от таких благодарностей, пихаемых в карман благодарными пациентами, и так же отнюдь не из-за хорошего финансового положения. Просто… Просто я не мог – и все. А брать деньги с друзей для меня было вообще последним делом. Ведь не зря говорят – «Хочешь потерять друга – ссуди ему денег». Поэтому в данном вопросе я был непоколебим.

— «Если ты оставишь их на моем крыльце – пони сочтут, что я нищая, и ты меня подкармливаешь. Мне будет очень плохо и стыдно, я проплачу целую ночь в подушку, а затем просто возьму и исчезну, поскольку не смогу смотреть остальным в глаза! Поэтому ты будешь виновна в исчезновении с лица мира последнего представителя древнего вида, и Флаттершай тебя живьем сожрет».

— «Ну так уж и сожрет!» — усмехнулась тогда ковбойша, не обратив внимания на мои слова, по-видимому, сочтя их красивой гиперболой речи. А зря…

— «А почему это ты не хочешь принимать денег от меня лично, а?» — помимо своей воли, начал заводиться я – «Типа, «государственная преступница», «грязные деньги» — так что ли?!».

— «Эй, эй, эй, помедленнее, малышка! Я совсем не это имела в виду!» — пошла на попятный Эпплджек, ошеломленная моим напором и обвинениями – «Просто ты и так делишь все свои деньги между родней и Динки, помогая ей в отсутствии ее матери, поэтому я не могу просить тебя взвалить на свой хребет еще и мою ношу!».

— «Блин горелый! Откуда ты… Динки проболталась, да?».

Похоже, что несмотря на мои усилия, пони все-таки узнали о грустном финансовом положении моей приемной семьи. Не умея делать толком практически ничего, что должен уметь нормальный пегас, я вкалывал на почте, не брезгуя дополнительными приработками в виде доставки тяжелых и не очень грузов в окрестностях Понивилля и соседних городков. За исключением того случая с экстренной доставкой почты, моя грузовая упряжь мерзла где-то в холодном подвале дома, поскольку с небольшими посылками мои крылья справлялись без особой нагрузки и напряжения, позволяя мне зарабатывать пяток лишних битов за доставку срочной корреспонденции и дополнительного веса посылок. Я установил себе четкое правило – половина денег шла семье Хувзов, в чью шкатулку с семейными финансами я регулярно скидывал все причитающиеся им деньги. Тайно, конечно же. Вместе с минимальным пособием по болезни для Дэрпи, это составляло вполне достаточную для существования сумму… И тут такой облом. Поневоле задергаешься!

— «Птичка на хвосте принесла» — усмехнулась ковбойша, заскакивая в дом, впрочем, тут же вылетая из него с уже чистыми, вымытыми копытами. Не иначе, как в тазу сполоснула, лентяйка.

— «Кстати, я встретила Твайлайт по дороге на ферму. Она искала тебя, что бы пригласить в «Карусель» — кажется, наша зубрилка решила устроить что-то веселое, не иначе. Ведь зачем бы ей приглашать всех нас, а особенно – тебя с Графитом?».

— «Эммм…. Без малейшего понятия, ЭйДжей» — насторожился я – «А точно нас двоих?».

— «Агась. Она была очень точной со словами, наша Твай. «Скажи, что я НАСТОЯТЕЛЬНО приглашаю ее и Графита прийти сегодня, после обеда, в бутик Рарити» — так прям и сказала, в эти самые уши».

— «Ну хорошо. Мы придем» — все еще настороженно пообещал я, заработав за это дружеский толчок от неунывающей земнопони.

— «Не куксись, малявка! Все будет хорошо, вот увидишь!».

— «Не куксись… Да с вами поседеешь, блин. А за малявку – ответишь!».

День, плавно перешедший в вечер, и в самом деле, выдался обалденно интересным.

Состав приглашенных на этот вечер, чем-то напоминающий светский раут в миниатюре, был довольно необычен – помимо хозяйки, присутствовала вся «большая шестерка» носительниц элементов гармонии, Спайк, Графит и я. Твайлайт с хозяйкой дома успели напоить всех чаем и поделиться свежими слухами и сплетнями, большую часть из которых я пропустил мимо ушей, поскольку совершенно не интересовался кухней высшего общества Кантерлота и его модой, а так же воспитанием подрастающего поколения жеребят.

— «Я так рада, что Свитти Бель сегодня задержится в школе. Мисс Черили повела их в парк, где будут выставлены ледяные скульптуры и снежные горки. Конечно, я очень люблю свою маленькую сестру, но честное слово, иногда молодые жеребята бывают абсолютно невыносимы!» — сетовала Рарити, лежа на диване и элегантно отпивая из маленькой чайной чашки, которую она не менее элегантно держала магией перед собой – «А что думаешь ты, Скраппи? Ведь ты была той, кто спас мою несмышленую сестру от этих уж-жасных, отвратительных, дурно пахнущих гончих!»

— «С возрастом, разрыв в мышлении поколений становиться все более очевидным» — не задумываясь, ответил я. Банка мороженого, которую притащил с собой вечно голодный Спайк, занимала меня гораздо больше, нежели различные пустопорожние разговоры – «А учитывая гиперактивность, гормональные взрывы и бескомпромиссность, влияющие на поведение и формирование личности молодняка в целом, совсем не удивительно, что ты не понимаешь свою сестру. Это нормально, и вам обоим стоит смириться с этим. Ну, или договориться о разграничении сфер влияния и ответственности».

— «Ух-ты жмух-ты!» — восхитилась Эпплджек, подбираясь к очередной булочке с корицей – «Вот эт ты завернула, подруга! Прям как Твайлайт, сама наверное не поняла, что сказала, да?».

«М-м-м-м, вишневое!». Поскольку мой рот был забит мороженым, я не стал отвечать на подколку Эпплджек, зорко следя за Спайком, который ревностно оберегал свое сладкое, тающее с каждым моим набегом, сокровище. Однако я заметил краем глаза, как Твайлайт обменялась каким-то странным взглядом с Рарити и Флаттершай. Они явно задумали что-то нехорошее, и… — «Эй! Ты чего дерешься ложкой?».

— «Твай, ну скажи ей, а? Она опять ворует у меня мороженое!».

— «Да, скажи этому чешуйчатому хомяку, что нужно делиться, особенно – со мной! Ты посмотри, у тебя же морда в кувшин с молоком скоро пролезать перестанет!».

— «Да она и так не пролезает» — обиделся Спайк, пряча за спиной корзинку с мороженым и совсем не замечая, как подобравшаяся сзади Эпплджек щедро зачерпывает из нее две ложки сладкого содержимого под веселый смех подруг.

— «Ну, вот видишь – УЖЕ не пролезает! Тебе бы на диету сесть…» — торжествующе проговорил я, забирая у хохочущей фермерши свою долю добычи – «Хочешь, я… *ам-ням-ням* …посторожу твое мороженое, пока ты на диете?».

— «Нет уж, спасибо!» — испуганно подорвался дракончик, спрыгивая с дивана под защиту сидящей напротив него Твайлайт – «После тебя даже сторожить нечего будет, хвостом чую!».

— «Грубый ты» — фальшиво разочарованно вдохнул я, чем вызвал очередной взрыв смеха – «Грубый и не женственный».

— «Внимание, всепони!» — проговорила Твайлайт, выходя на середину комнаты и мерно постукивая по полу передней ногой – «Спасибо, что пришли сюда по моему приглашению, однако, я должна кое-что прояснить…».

«Вот оно!» — взволновано подумал я – «Что-то счаз случится, спинным мозгом чую!».

— «Мы собрались здесь не только и не столько для дружеских посиделок, но и для того, что бы выполнить волю нашей любимой принцессы».

— «Эй, а я и не знала, что принцесса Селестия что-нибудь приказывала нам!» — возмутилась со своего места Эпплджек – «Не напускай туман хитрыми словами, Твай, а расскажи, что нужно сделать. Еще небыло случая, что бы Эппл подвела кого-то!».

— «Конечно. Простите, что не смогла рассказать вам ранее, но… Мы не случайно собрались в этом бутике. И совсем не случайно, в нашей компании находится Графит, который поможет нам в этой нелегкой задаче. Ведь дело касается нашей общей подруги… Да, я говорю о Скраппи Раг».

«Ой, бл…» — я почувствовал, как моя попа мгновенно сжалась в кулачок. Фиолетовая зараза не могла найти лучшего места и времени, что бы вломить меня по полной. Да еще и Графита сюда приплела! Ох блин, во что же я вляпался?!».

— «Надеюсь, все, что вы услышите, останется тайной, в которую посвящены не так много пони» — проговорила тем временем Твайлайт, не обращая внимания на вопросы и восклицания, сыпавшиеся на нее со всех сторон – «Дело в том, что наша подруга… Как бы это сказать… Не совсем обычная… А точнее – совсем необычная… Ну, то есть… В общем, мы должны научить ее быть пони. Вот».

— «Пони не умеет быть пони? Эммм, Твайлайт, ты опять слишком долго сидела за книгами?» — озадаченно спросила Эпплджек – «Хорошая шутка… Правда?».

— «Прости, дорогая, я тоже не сразу смогла поверить» — сказала Рарити, вступаясь за Твайлайт – «Но в письме принцессы сказано совершенно недвусмысленно, что мы должны доверять всему, что расскажет нам ее Первая Ученица… Даже, если это звучит абсолютно нелепо».

Вновь со всех сторон посыпались вопросы и недоуменные восклицания. Особенно на этом поприще выделялась Рэйнбоу Дэш, сразу же заклеймившая меня перекрашенным грифоном и порывавшаяся вступить со мной в тяжкую битву за земли всея Эквестрии. Сжав челюсти, я молча сидел, в упор глядя на Твайлайт, похоже, только начинавшую понимать, какую бучу она заварила, выдав столь разным по характеру подругам мой необычный секрет. Рядом со мной черной статуей застыл Графит, насмешливо разглядывая спорящих подруг. Несмотря на кажущуюся неподвижность, я чувствовал его молчаливую поддержку, позволявшую мне держать себя в руках и не пытаться свалить как можно быстрее под защиту стен уже ставшего мне родным фургончика четы Беррислопов. Или не разнести все тут к чертовой матери.

— «А я знаю, я знаю! Она ЗОООООМБИИИИ!» — замогильным голосом провыла Пинки Пай, до смерти испугав метнувшуюся под диван желтую пегаску и принялась отплясывать какой-то жуткий танец, по-видимому, способствующий изгнанию из этого мира мертвецов.

— «Кобылки, кобылки, я прошу вас – успокойтесь!» — наконец вмешалась единорожка, перекрикивая возбужденно галдевших подруг – «Может, хватит уже пререкаться? Мы должны выполнить данное нам принцессой поручение, не забыли?».

— «А что это за поручение, вообще? И почему она сидит и молчит, а?» — вновь принялась выступать радужная зараза – «Пусть отвечает, кто она такая и почему мы должны учить ее быть кем-то, а?».

— «Скраппи, может ты и в правду…» — начала было Твайлайт, но сразу же осеклась, столкнувшись с моим тяжелым, как кирпич, взглядом – «Н-неважно. Давайте, я расскажу, что мне поручено принцессой, а если Скраппи захочет что-нибудь добавить… Кхем-кхем…».

Спрыгнув с дивана, она быстро затолкала на него своих подруг, и остановилась в центре комнаты, держа перед собой магией жутко официальный свиток.

— «Итак, нам поручено присматривать за неотлучно поселенной на неопределенное время в Понивилле Скраппи Раг. Честно говоря, я не очень понимаю, что значит «присматривать», но…».

— «О, а я знаю, я знаю! Это значит – следиииииить за ней!».

— «Эммм… Да, спасибо, Пинки. Так вот, мы должны присматривать за ней, а так же – научить ее жить нормальной жизнью среди остальных пони. Так же, принцесса упоминает в письме и об отдельных инструкциях для Рарити и Флаттершай. Им, как носителям элементов Щедрости и Доброты, предстоит самая сложная задача…» — сказав это, Твайлайт остановилась. Ее губы расползлись в улыбке, и остаток фразы она произносила, с трудом удерживаясь от смеха – «… им предстоит научить ее быть настоящей кобылкой!».

— «Чееееево?!» — не сдержавшись, я вскочил с дивана и одним прыжком вырвал у покатывающейся от смеха единорожки это долбанное письмо – «Ты что же это, намекаешь на…».

— «Я думаю, что принцесса в своем письме намекает именно на ЭТО» — каким-то очень нехорошим, воркующим голоском произнесла Флаттершай, плотоядно посматривая на меня из-под своего дивана, словно давно и прочно некормленый тигр – «А ты как думаешь, Рарити?».

— «Да, да, да и еще раз – да!».

— «Одежда… Косметика… КОСМЕТИКА?! О нет!».

— «О да! Да, да, да, милая Скраппи. Иди сюда, не бойся».

— «Эй, что это вы собрались делать с… О-о-о-о!» — только и смогла произнести Эпплджек, глядя, как хозяйка бутика мечется по комнате, раздвигая тяжелый полог, скрывавший за собой целый косметический кабинет – «Сочувствую тебе, подруга. Ты явно очень сильно прогневила принцессу, сахарок!».

— «Живой не возьмете, демоны!» — отчаянно проорал я, воинственно фыркая и роя копытом пол бутика. Однако это не произвело ни на кого должного впечатления, и с негодующим воплем, я кинулся в бой.

Увы, силы были не равны. Стоило мне только сделать первый прыжок в воздух, как вокруг моего тела прочно обвилась веревка, метко брошенная желтой земнопони. И где, спрашивается, она таскала ее все это время?

— «Иииии-хааааа!» — проорала фермерша, подтягивая к себе лежащую на полу добычу – «От так от мы делаем это на ферме Эпплов!».

— «Подруга еще называется!» — прошипел я, кривясь от боли в ушибленных коленях – «Засунь себе свою веревку…».

— «Чагось ты там бормочешь? Нич-че не слышу, сахарок!» — ухмыляясь, произнесла донельзя довольная собой ковбойша, глядя, как остальные кобылки поднимают меня с пола и тащат в это страшное, невообразимо ужасное для любого мужчины место – косметический кабинет.

— «Графит! Спаси меня от этих демонов!» — орал я, отчаянно извиваясь в стянувших меня путах и пытаясь вырваться из цепких копыт – «Друг ты, или портянка, блин?!».

— «Ничего не могу поделать, милая – у них есть дракон!» — улыбаясь, сообщил мне с другой комнаты черный дятел. Стоявший рядом с ним Спайк злобно зарычал и пару раз фыркнул зеленым пламенем, опалив стоявший недалеко от него рулон ткани. Видимо, сочтя свою задачу по демонстрации смертного боя выполненной, он с не меньшим энтузиазмом принялся глазеть, как ошалевшие от раскрывающихся перед ними перспектив кобылки, словно мумию, прикручивают меня к косметическому креслу.

«Итак, дамы, какова будет наша задача?» — прикрыв глаза, Рарити встала напротив меня, осматривая мое извивающееся в путах тело словно мясник – новую, еще не размеченную тушу. Флаттершай уже выкладывала на стоявший возле нее поднос какие-то блестящие сталью инструменты, в то время как остальные подруги сгрудились возле стенда, рассматривая и отбирая какие-то эскизы, рисунки и наброски.

– «Хотя, можете мне не отвечать. Я и так вижу, что нам придется сделать с этой маленькой, непослушной, и так плохо следящей за собой кобылкой…».

В зимних сумерках маленького городка родился новый звук. Нарастая и переливаясь, он отражался от туч и зданий, прорывался между веток деревьев и заснеженных кустов, стремясь рассказать о жутких мучениях несправедливо обиженного существа.

И это был самый громкий, самый отчаянный крик. Мой крик.

«НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!».

Спустя час, они, наконец, заканчивали свои пытки. Наивный, я так боялся того страшного видения про подвал, что даже не представлял, какой ад могут устроить мне прямо здесь эти внешне милые, безобидные существа.

Меня мыли. Меня сушили. Мои копыта скоблили напильниками, мыли, снова скоблили и полировали, покрыв бесцветным лаком. Мои хорошенькие, милые дрэды были безжалостно распутаны и вымыты, а удлиненная магией грива заплетена в две толстые черно-белые косы, тяжелыми хвостами спускавшиеся мне на спину. Досталось даже хвосту, который был безжалостно вымыт, отращен и удлинен, после чего настала пора самого тяжелого испытания за весь этот вечер. Косметики.

— «Мне кажется, это уже слишком, Эпплджек» — заявила Рарити, тщательно и очень профессионально накрашивая мне ресницы – «Если ты не развяжешь ей рот, я не смогу приступить к макияжу рта и щек, а ты знаешь, как это важно для любой уважающей себя леди…».

— «Эй-эй-эй, даже не вздумайте, слышите, там? Хотите, что бы она снова меня укусила?» — проорала Рэйнбоу Дэш, баюкавшая свою пострадавшую ногу на кушетке в дальнем конце комнаты, под бдительным присмотром Графита. Похоже, что лишь его присутствие удерживало ее от соблазна попинать связанную, но, как оказалось, совсем не безобидную соперницу.

— «О-о-о-о, я уверена, Скраппи будет хорошей кобылкой, и больше не будет орать, кусаться…» — заявила Флаттершай, с упоением расчесывая мою гриву мягкой, практически не ощущающейся на волосах щеткой.

— «Точно. А так же плеваться, обзываться и угрожать сожрать чужие глаза. Так поступают не воспитанные пони, а какие-то монстры из других миров. Ведь правда, Скраппи?» — намекающее протянула Твайлайт, копытом удерживая на своем месте занавес, за которым маялись от любопытства Спайк и Графит. Заинтригованные странными звуками и моими жалобными стонами, они не оставляли попыток хоть одним глазком заглянуть в это адское место, но каждый раз были вынуждены отступить, натолкнувшись на одну из моих бдительных подруг. Единорожка была выжата до предела, но даже отдав все свои немалые силы Первой Ученицы и объединившись с Рарити, ее заклинание смогло только частично совладать с моей магической невосприимчивостью и позволить модельерше наложить свои косметические чары.

В ответ на намек единорожки я лишь негодующе фыркнул, но намек уловил и даже не попытался впиться зубами в копыто Рарити, уже склонявшейся к моим губам с кисточкой и баночкой какой-то розовой, жирно блестевшей дряни.

— «Ну вот, кажется и все!» — победно воскликнула модельерша, бросая на столик кисточку для румян и поворачивая кресло к зеркалу – «Сейчас я медленно отойду, а ты, Эпплджек, развяжешь ее…».

— «Эй, а почму-эт я, а? Эт вы сделали с ней… Сделали… Эм-м-м-м… Хорошо, сейчас развяжем. Хи-хи-хи» — внезапно очень игриво засмеялась фермерша, подходя ко мне и зарождая в моей душе очень нехорошие предчувствия. Почувствовав, как опутывавшая мои ноги веревка спадает на пол, я резким прыжком выпрыгнул из кресла, чуть не упав из-за затекших за долгое время обездвиженности ног и свирепо глядя на сгрудившихся напротив меня подруг.

— «О-о-о-й, какая миленькая!» — проворковала Флаттершай, прижимая к груди свою долбанную щетку для волос – «Теперь она почти такая же милая, как Ангел!».

— «Не тушуйся, Скраппи. Выйди, покажись нам!» — скомандовала Рарити, отбрасывая скрывавший комнатку полог и выходя на середину бутика, магией зажигая дополнительные лампы под потолком – «Мне не терпится узнать, как оценить мое мастерство остальная часть нашей компании. Хотя чего тут говорить – мы так долго старались над твоим внешним видом…».

«Да уж, постарались, демоны…» — мрачно думал я, нога за ногу выползая в центр освещенного круга и не отрывая глаз от пола. Каждую секунду я ждал взрыва хохота от свидетелей моего нежданного позора, но время шло, а в Карусели царила странная, практически осязаемая тишина, изредка нарушаемая смешками то одной, то другой из подруг. Наконец устав от ожидания неизбежного, я гордо поднял голову и посмотрел на своих друзей, демонстрируя стойкость и непоколебимость…

«Блин, чего это они?!».

Не двигаясь, передо мной стояли Графит и Спайк. Недоеденная банка с мороженным валялась возле ног дракончика, таращащегося на меня в немом изумлении и ежесекундно переводящего взгляд с Рарити на меня. Рядом с ним, застывшей черной статуей, стоял Графит. На морде пегаса застыло выражение немого восхищения, а черные крылья, обычно плотно прижатые к бокам, медленно но верно расправлялись во всю свою ширь.

«Вот это да! А если попробовать вот так…» — успокоившись, я усмехнулся и припомнив виденные когда-то ролики, отставил заднюю ногу в сторону и как можно более грациозно потянулся, полуприкрыв глаза и окидывая собравшихся поглазеть на меня пони задорным взглядом. На мой взгляд, вышло не очень, но глухой хлопок, с которым крылья Графита распахнулись во всю свою ширь, говорило о том впечатлении, которое все-таки произвело мое маленькое хулиганство. И не только на него…

— «Скраппи-и-и-и…» — простонал пегас, оглядываясь на свои стоящие торчком крылья и зачем-то и зачем-то стискивая задние ноги – «Нет, ну нельзя же так…».

— «Пфыр… Кхек… Хех…» — начала давиться от сдерживаемого хохота Эпплджек. Наконец, она не выдержала и захохотала, прикрывая морду шляпой и тыча куда-то за мою спину – «Хахахахахаха! Нет, вы видели это, а? Ну Скрапс, ну дает, а? Хахахахаха! Ну умора!».

Медленно повернув голову, я чуть не присел от неожиданности – сзади меня стояла Рэйнбоу Дэш. На морде голубой пегаски застыло абсолютно глупое, ошарашенное выражение, подкреплявшееся ярким румянцем, заливавшим всю ее мордочку. Ее сильные, спортивные крылья распахнулись во всю ширь, демонстрируя окружающим действительное отношение пегаски к моей новой внешности и похоже, что этот «крылатый стояк» в ближайшее время и не думал опадать. Веселящиеся подруги уже вовсю хохотали, присоединившись к ковбойше, обессилено стонавшей от смеха на полу бутика. Отойдя от первого впечатления, Графит застенчиво ухмыльнулся, но даже и не думал убирать крылья, откровенно любуясь мной в свете ламп.

— «Намалевали? Поиздевались? А как я теперь домой-то полечу-то, а?».

— «Ой» — я вздрогнул, выныривая из полудремы, в которую меня погрузили нахлынувшие воспоминания. Вагон, тихо кативший сквозь буран, вздыбился, словно норовистый конь под ударом суровой плетки и протяжно заскрипел, резко сбрасывая скорость. Из соседних купе послышались испуганные крики и стук падения множества тел. Снова удар, но уже с другой стороны, словно машинист передумал, и решил порезче разогнать свою многотонную машину, на радость проснувшимся среди ночи пассажирам.

— «Да что за нахрен?!» — возопил я, в очередной раз прикладываясь головой о металлическую полку купе – «Остановите поезд и убейте машиниста![9]».

— «Тихо!» — свирепым шепотом рявкнул Графит, выглядывая из-под свалившегося на нас чемодана – «Опцион, где ваш командующий?».

— «Мой командующий в Кантерлоте!» — не менее злобно ощерился на него мышекрылый пегас – «А этот белый слизняк опять ушел куда-то в тамбур! Мочится он там, что ли, с подножки?».

— «Ну так найди его, не стой столбом! А я пока схожу, проверю, как дела у машиниста. Вдруг понадобиться наша помощь?».

— «Я с тобой!» — поспешно заявил я, не желая оставаться в одиночестве на терпящем крушение поезде – «Вдруг тебе понадобиться МОЯ помощь?».

— «Никаких «с тобой!» — ты останешься здесь!» — решительно буркнул черный пегас – «Я буду чувствовать себя увереннее, если буду знать, что ты в безопасности, Скрапс! С тобой останутся эти парни, с ними ты можешь чувствовать себя в безопасности».

«Ага. Уже, бля, чувствую себя сухо и комфортно!» — мрачно подумал я, глядя, как Графит черной тенью выскакивает в темный коридор вагона. На секунду, купе наполнилось криками пони и лязгом стальных буферов нещадно терзаемых вагонов, однако быстро захлопнувшаяся за черным пегасом дверь намертво обрубила звуки этой странной, непонятной для меня паники. Мне оставалось лишь ждать, изо всех сил цепляясь за поручень дивана и надеяться, что все это – всего лишь какое-то досадное, но довольно безобидное недоразумение.

Иногда, я бываю до странности наивным.

________________________

[1] Подкат – мед. сленг: тележка – каталка для горизонтального перемещения больного. Еще не так давно практически повсеместно представляло из себя жестяное корыто на колесиках, что и привело к получению такого уничижительного прозвища.
[2] Одна из самых популярных офисных игр, наравне с «косынкой».
[3] Кефир тоже имеет градус, ага.
[4] Пижамная вечеринка – Девичник. Курить Гугл или 8 серию 1 сезона.
[5] Один акр – 4046 квадратных метра.
[6] Силос – Высококалорийная растительная еда для животных.
[7] Бит – монета желтого металла, основная ходовая валюта Эквестрии. Так же – часть уздечки для управления лошадью. Символизьм, однако.
[8] Паста – макаронные изделия, а так же блюда из них. Макарошки по-флотски, кстати, тоже «паста». Такие вот дела.
[9]ГГ намекает на одну из песен Коррозии Металла.

Коньспирология

Всё будет по-другому

Фанбой

Страшилки в Ночь Кошмаров (Nightmare Night tales)

Тринадцатый/The13th

Дотянуться до солнца

Хроники семьи Джей: Все те же, но при других обстоятельствах.

Некромантия для Жеребят

На твоём месте

Они уходят к звездам

Стальные крылья

Глава 15. "Дружеская помощь".

Глава 15. "Дружеская помощь".

Предупреждение