Счастливица

Глава 2 Я буду идти пока рассвет не дарует мне покой

«Война – это не атака, похожая на парад, не сражение с развевающимися знаменами, даже не рукопашная схватка, в которой неистовствуют и кричат; война – это чудовищная сверхъестественная усталость, вода по пояс, и грязь, и вши, и мерзость. Это заплесневелые лица, изодранные в клочья тела и трупы, всплывающие над прожорливой землей и даже больше не похожие на трупы. Да, война – это бесконечное однообразие бед, прерываемое потрясающими драмами, а не штык, сверкающий как серебро, не петушиная песнь рожка на солнце»
А. Барбюс «Огонь»

Утром мы свернули лагерь и отправились дальше. Не смотря на весьма значительный отдых, солдаты выглядели потерянными и уставшими. Что-то изменить не в моих силах. Возможно, стоило разразиться патриотической речью, напомнить, что они Лучшие из нас, убедить, что всё не так плохо, как кажется...

Я хреновый командир.

Никогда не стремилась отдавать приказы. Никогда не хотела власти, и раньше такое положение дел меня вполне устраивало. А сейчас ответственность давит. Идём цепью, след в след, за сержантом, который прокладывает нам путь по этой снежной равнине. Пришлось свернуть в сторону от подножия гор, в направлении форта, а тут снега по колено. И дальше будет только хуже. Сейчас я замыкаю это жалкое подобие строя, через час сменю сержанта, пробивая колею для остальных, а он отправится на моё место, отдыхать. Взлетать сегодня не буду, нужно беречь силы. Вдали виднеется стена леса, доберёмся до него и идти станет легче. Главное поставить цель и стремиться её выполнить.

Час прошёл на удивление быстро. Обгоняю солдат и, хлопнув сержанта по крупу, киваю в конец строя. Подчиняется, хотя похоже и неохотно. Ему переход даётся легче, чем остальным, наверняка не первый раз высунул нос из форта. Да и телосложение завидное, весьма статный жеребец. Уверен, что сил хватит пробивать колею для остальных и дальше. Глупец.

Я давно уже знаю, что смертельная усталость подкрадывается незаметно.

Особенно, если взвалить на себя слишком много. Идёт вот так пони, с виду не сокрушим как скала, а потом раз и падает без всякой видимой причины. Этот снежный ад убивает медленно, но верно. Заняв место сержанта, начинаю монотонно перебирать копытами, пробивая тропинку для остальных. Сейчас ещё очень даже неплохо, всего по колено. Но, судя по всему, скоро снега станет по грудь, и вот тогда начнутся настоящие проблемы. Стараюсь держать голову ровно и чуть раскрываю крылья. Образцовый офицер Империи, пример для остальных. Не оборачиваюсь, но прекрасно чувствую взгляды, которые буравят спину. Может быть так удастся приподнять боевой дух этих щенков? Командир знает, что делать, командир не выглядит уставшей, командир выведет нас...Надеюсь они думают об этом, а не как упасть и поспать под ближайшим кустом. Так проходит ещё час. Монотонная работа. Уровень снега вырос незначительно, не оправдав моих худших ожиданий. Догоняет сержант, вновь занимая место в авангарде. Взмахиваю крыльями и перелетаю на место замыкающего, попутно оглядывая солдат. Вроде бы не так уж всё и плохо. Через силу, но идут, кое-кто даже с фанатичным огоньком в глазах.

«Я дойду! Я дойду! Я не умру здесь!». Тоже неплохо. До вечера есть ещё время, а мы прошли уже треть пути до леса, за которым расположен форт. Правда по нему ещё идти почти месяц, но в лесу не так страшна метель, теплее и есть шансы найти пропитание. Да и глаза наконец перестанут болеть из-за снега. Никак не могу привыкнуть. Ещё одно несомненно радует, недостатка в воде у нас нет и не будет. По опыту могу сказать, что жажда в тысячи раз хуже голода. Ну и умирают от обезвоживания значительно быстрее, чем не повод для радости. Периодически оборачиваюсь, внимательно осматриваясь по сторонам. Нас сейчас видно слишком хорошо даже издалека. Но, с другой стороны, и тех, кто вздумает преследовать, замечу. Поймала себя на мысли, что мечтаю о кочевниках. А особенно о жратве, которую они с собой таскают. Качаю головой, понимая, что со сколь бы то ни было серьёзным отрядом мы просто не справимся. Проходит ещё час. Занимаю место в начале колонны.

Через пару-другую километров нахожу яму. Или она меня находит. Снег под ногами внезапно проваливается и только рефлексы спасают от позорного падения. Успеваю взлететь, часто забив крыльями и приземляюсь рядом с краем ямы. Оглядываюсь по сторонам. Да вы шутите? В охрененно большой равнине, охрененно никому не нужной, я умудряюсь найти ловчую яму, наверняка единственную на многие мили вокруг. Осторожно приближаюсь к самому краю и заглядываю вниз. Хэй-хэй, я не одна такая везучая. Внизу явно труп. Нанизанный на здоровенный кол, как бабочка на булавку. Делаю предостерегающий жест крылом кучке своих солдат, чтобы не подходили ближе.

-Сержант, ведите отделение в обход. И смотрите под ноги. Я немного задержусь.

Вояка похоже счастлив, что не он шёл первым. У него-то крыльев нет. По широкой дуге обходит яму, остальные следуют за ним. Я же прикидываю, получится ли спуститься в яму, не разделив участи пони, что уже находится внизу. Судя по остаткам формы — солдат, но, чтобы выяснить точно, нужно взглянуть поближе. Взвесив все за и против, всё же отказываюсь от этой идеи. Любопытство не в силах перебороть инстинкт самосохранения. Догоняю отделение, замыкая строй. Значительно чаще теперь оборачиваюсь назад. Ловушка выглядела старой, но кто знает. Может её хозяева всё же неподалёку. Голова начинает побаливать. Слишком много думаю. Расстояние между нами и лесом кажется вовсе не сокращается. Проходит ещё несколько часов. Успеваю трижды поменяться местами с сержантом. Кажется, мы прошли уже половину намеченного на сегодня пути. Снега по грудь. Идти тяжело, дыхание сбивалось пару раз. Объявляю привал. Пока солдаты устраиваются поудобнее и извлекают из ранцев скудные остатки сухпайков, взлетаю ненадолго. Потратив минут пять на изучение окрестностей, приземляюсь обратно и начинаю шарить по собственным сумкам, где-то была пара сухарей. Самое время перегрызть им глотку.

Привал окончен. Продолжаем идти дальше, по той же схеме. Скорость упала. Признаю, что колея после меня остаётся не слишком удобная, не отличаюсь широкими формами. Приходится немного раскрывать крылья, увеличивая площадь собственного тела. Настроения это не прибавляет, зато остальным идти проще. По окончании часа дышу уже как загнанная, надеюсь, этого никто не видит. От идеи отправить первым кого-то из молокососов отказалась сразу. Напрасно растратят силы, а нам с сержантом вполне хватает часа отдыха в хвосте колонны, чтобы более-менее прийти в форму. Потихоньку вечереет. Время идёт. Лес всё так же далеко. В очередной раз меня догоняет сержант, но я лишь качаю головой.

-Привал. Утром продолжим. Проследи, чтобы обустроили лагерь.

Сама не замечаю, как сегодня начала обращаться к подчинённому на ты. Смешно. Слежу за приготовлениями, щенки под чутким руководством утаптывают площадку, которой хватит для размещения наших палаток. Если ночью начнётся метель, здесь нас и похоронит. Улыбаясь этим мыслям, взлетаю, вглядываясь в линию горизонта за нашими спинами. Солнце уже почти скрылось, следов противника пока нет. Прелестно. Приземляюсь и ныряю в палатку. Остальные уже разместились, только пара часовых под открытым небом. Не дежурим только мы с сержантом, но спать приходится в полглаза. Даже скорее дремать и периодически вставать, проверяя караульных. Да, мы им не доверяем. По негласному соглашению первая часть ночи моя, вторая — сержанта. Интересно, что будет дальше...

Стащив с себя большую часть экипировки, забираюсь под одеяло. Единорожка теперь раскладывает обе постели. Тащит тоже. И больше не болтает. Кажется, я ей благодарна. Спим почти в обнимку, сохраняя тепло. Ей часто снятся кошмары, но она не просыпается, даже когда я ухожу в очередной раз попинать часовых, которые отчаянно пытаются заснуть прямо на посту. По крайней мере, я так считаю. Они-то уверены, что героически борются со сном.

Просыпаюсь с восходом. Начинаю напоминать машину всё больше и больше. Сумки, оружие, вещмешок. С минуту смотрю на единорожку. Наконец, бужу её и выхожу из палатки. Интересно, дойдёт ли она до конца. Самая хлипкая из всех, но сила воли всё же есть...

Трясу головой и опускаю лицо в ближайший сугроб. Ага, так я умываюсь. Дождавшись, пока шерсть намокнет из-за подтаявшего снега, вытираюсь рукавом куртки. Новый день, новые свершения. Сегодня мы должны дойти до леса. Солдаты медленно разбирают палатки. Провиант мы доели вчера, так что завтрака не будет. Сборы окончены, пора выдвигаться. Сержант выглядит мрачновато. Интересно, он тоже смотрит на щенков и видит живые трупы? Делаю первый шаг, возвращаясь к привычному уже действу. Постараюсь сегодня держать темп побыстрее.

К полудню начинаю различать отдельные деревья. Значит лес всё же приближается. Сегодня уже не думаю. Сегодня просто иду вперёд. Шаг, второй, двинуть крыльями, сбрасывая снег, снова два шага...Почему не перестаёт болеть голова? И Мёртвый хохочет, наблюдая за нашими попытками выбраться. Всегда знала, что он урод. Это не мешает сделать мне очередной шаг. Деликатный кашель сзади. Не сразу оборачиваюсь.

-Лейтенант. Два часа уже..

Киваю и перелетаю в конец колонны. Похоже он уже давно пытался привлечь моё внимание. Чей-то круп перед глазами подозрительно пошатывается. Тощий какой-то. И владелец, похоже, скоро упадёт. Оборачиваюсь и стою некоторое время. Поднялся ветер. Начинается метель. Хорошо, что это случилось не ночью. Заматываю морду шарфом и надвигаю кепи пониже, оставляя тоненькую полоску для глаз.

Мы успели добраться до леса прежде, чем началась настоящая метель. Забираемся под укрытие деревьев и разбиваем лагерь. Спать. Тело кричит от боли в натруженных мышцах. Моргаю дважды и нехотя поднимаюсь с земли, чтобы проверить караульных. Наверняка уже прошла пара часов. А они не спят, удивительно. Правда стоят вдвоём и оживлённо что-то обсуждают. Возвращаюсь под одеяло и моргаю ещё раз.

Рассвет.

Пропускаю отделение вперёд и задерживаюсь у ближайшего деревца. Кажется осина. С остервенением вгрызаюсь в неё. Провал. Меня ещё пару минут выворачивает желчью и кусками коры, которые удалось-таки проглотить. Когда вернусь, найду автора той книги, который предлагал пользоваться этими плодами природы и заставлю его сожрать ближайшее деревце. Может попытать счастья с кустарником?

Вторая попытка определённо успешнее. Умудрилась съесть пару веток и не стошнило. В ближайшее время покажу солдатам. Осталось их нагнать. Они видимо обрадованные тем, что снега под деревьями немного, прут и прут вперёд. Вчера бы им такой энтузиазм. Вновь замыкаю строй. Сегодня меняемся с сержантом редко, сложность после той равнины не ощущается. На привале на глазах у прибалдевших щенков сжираю половину ближайшего куста. С каменным выражением на лице, хотя это стоило мне многого. Оживились. Пытаются повторить мой подвиг. Даже какое-то неконтролируемое веселье обнаружилось. Смех висельников. Но жрут. Правильно, куда же деваться.

В таком темпе проходит неделя. Проходили мимо замёрзшего озерца. Минут десять разглядывала совершенно незнакомую и, несомненно, крайне уродливую кобылу во льду. Ха-ха, шутка. Себя. Почему я так плохо выгляжу?

В конце недели жрать ветки нет сил даже у меня. И мозг больше не обманывается, ощущения сытости не приходит. Ничего, две недели, две недели осталось.

На следующий день тощий круп передо мной с криком падает на землю. Весь строй замирает и оборачивается. Но никто не пытается помочь ему подняться, иначе упадёт и сам. Приказываю продолжить движение и наклоняюсь к этому щенку. Слишком молодой. Слишком слабый. Подняться уже не может. Даже если поставлю его на ноги, упадёт, попытавшись сделать следующий шаг. Ласково глажу его по шее, чувствуя, как бешено колотится сердце. Он уже не солдат. И не парень. И не щенок. Тело. Просто глупое тело. Наклоняюсь ниже и ласково нахожу своими губами его. Тело даже не сопротивляется, только в глазах какой-то странный огонёк. Но вскоре и он пропадает. Медленно вынимаю штык, вошедший точно между рёбрами и даровавший телу окончательный покой. Облизываю честный металл. Кровь на вкус кажется горячей. Попутно снимаю с трупа именной жетон. Убираю оружие обратно и пошатываясь догоняю порядком уже ушедшее от меня отделение. Через час привал. Тишина. Все смотрят на меня. Просто лежат и смотрят. Они хотят знать.

-Он выполнил свой долг.

Чуть не добавила, «теперь ваша очередь». Похоже я порядком охрипла. Солдаты молча восприняли такую трактовку событий. Лучшие из нас. Интересно, кем бы он мог стать, не соверши самую глупую ошибку в своей жизни. Гениальным художником? Может поэтом или музыкантом. Не страшно умереть, страшно не сделать в жизни того, что ты мог бы сделать. Хрипло смеюсь, щенки отшатываются назад. А я иду вперёд, занимая место в авангарде. Через минуту слышу мерные шаги девяти подчинённых за собой. Наверняка больше никто не хочет падать. Я тоже не хочу. И иду вперёд. Наступает ночь. Привал. Сегодня не стану проверять караулы, может быть кто-нибудь придёт и перережет их всех во сне, снимая с меня эту обязанность?

Никто, кроме меня и сержанта, объявляющих привал, не проронил ни слова за последние пару дней. Все силы уходят на это простое движение. Шаг-шаг-шаг, ещё один шаг...

За спиной слышу, как идут семь оставшихся. Последнее тело я ударила штыком в шею и долго пила горячую кровь. Телу она уже не нужна, а мне ненадолго вернула ясность мыслей. Дважды сбивалась со счёта, сколько дней мы уже идём. Но по всему выходит, что осталось не больше недели.

Ещё один крик за спиной. Останавливаюсь и шестеро проходят мимо. Ещё одно тело позади. Может просто пойти вперёд? Оно всё равно умрёт от холода. Или от голода. Или его убьёт кто-то другой, не я. Разворачиваюсь и подхожу к телу, потешно сучащему ногами на снегу в попытках подняться. Наклоняюсь и шепчу что-то успокаивающее ему на ухо. Кажется даже напеваю колыбельную. Тело с пустыми глазами тянется ко мне изо всех сил. Шепчет что-то. Прислоняю ухо к его губам...

-Мамочка..мне страшно..

Прижимаю его голову к себе и укачиваю. Последний поцелуй. А может быть первый, оно же было щенком. Нежно и очень осторожно опускаю тело на землю и убираю штык на перевязь. Прощай тело. Странно, но Мёртвый куда-то подевался, наверное, я ему надоела, и он решил подоставать кого-то ещё. Ободрившись этой мыслью, перехожу на рысь, догоняя поредевшее отделение. Может быть рассказать им? Впрочем ни к чему. Всё равно Мёртвого никто кроме меня не замечает. Догоняю. Теперь перед глазами какой-то совсем мелкий круп. С нашивкой в виде креста. Ах точно...наш медик. А я думала, что она была в числе тех, кто остался. Улыбаюсь. Всего шестеро. Скоро всё это закончится.

Проходит целый день, и никто не упал. Вот что значит мотивация. Сержант на привале прошипел, что начинает узнавать местность, и нам осталось идти не очень долго. Палатки давно брошены. Спим тесно прижавшись друг к другу, под деревом. Утром встают пятеро. Одному телу удалось меня обмануть, оно умерло ночью. Кажется никто из оставшихся не понимает причины моего веселья, но повинуются взмаху крыла и двигаются дальше. Отстав от них на полсотни шагов, двигаюсь вперёд, поджидая, когда очередной упадёт. Впереди раздаётся выстрел. Через некоторое время прохожу мимо очередного тела и кровавой лужи растекающейся вокруг него. Опять обманули. Вдалеке слышу, как потешается Мертвый, но близко не подходит. Не хочет со мной разговаривать.

Ещё два дня и ни одного тела. Осталось всего четверо. Пробовала сегодня взлететь, но сил не хватило. Ладно, я и так их догоню...Сержант оборачивается, похоже что-то хочет сказать. Ласково смотрю ему в глаза. Чтоб его! Оказывается у этого пони есть ещё силы бегать, да и остальные по-видимому вдохновились. Штык приходится держать в зубах, не уверена, что смогу достать его в нужный момент с перевязи. Губы примёрзли к металлу. С трудом, но перехожу на рысь, сокращая расстояние между собой и телами до двух десятков шагов. Больше нет колонны, все идут на ровне, видимо никто не хочет оказаться ко мне ближе остальных. Какая разница, часом раньше, часом позже.Дышать тяжело. Следовало бы избавиться от всего этого железа, но тогда нужно остановиться, а тела за это время могут попытаться убежать. Ну ладно, последний рывок. Позабочусь обо всех сразу.

Наглые тела! Откуда в них взялось столько сил. Сержант оборачивался пару раз и что-то пытался объяснить, глупый. Хорошо, что штык примёрз к губам, иначе бы я его потеряла. Ничего, я вас догоню. Ещё пара часов и всё закончится. Жалко только, что обо мне позаботиться будет некому, когда и от меня останется одно только глупое тело. Вздрагиваю от этой мысли, но продолжаю идти. Это мой долг. Перед глазами продолжают маячить упрямые тела.

Наконец, одно из тел падает, не выдержав. Сломалось. Другие три проходят несколько шагов вперёд и останавливаются, обернувшись к нам. Одно из них целится в меня из своего оружия. Кажется это глупое тело раньше называли сержантом. Я подхожу не торопясь, больше спешить некуда. Постояв минуту, троица разворачивается и продолжает свой бессмысленный путь. Я догоню потом. А пока подхожу к упавшему. Какое-то это тело совсем мелкое, с выпученными глазами, полными слёз. Его трясёт. Улыбаюсь, что-то бормоча себе под нос, и всаживаю ему в шею штык. Пытаюсь. Лезвие глубоко уходит в землю и, неловко дёрнувшись, я освобождаюсь от его оков. Вижу кусочки своей кожи, примёрзшие к железу. На губах выступает кровь. В нерешительности стою над телом. Как глупо всё вышло, может быть попытаться перегрызть ему горло? Наконец решение найдено. Хватаю тело зубами за шкирку и волочу по снегу за собой. Потом придумаю, что с ним делать.

Воспоминания становятся совсем обрывочными. Интересно, сколько времени прошло с того момента, как мы вошли в этот проклятый лес? А сколько я уже тащу это затихшее тело? Кепи сползла на глаза, не могу смотреть вперёд, голова наклонена к земле, тело становится тяжелее с каждой минутой. Буду смотреть на снег под ногами.

Люблю снег.

Он белый и сверкает. Чистый и нетронутый, как Лучшие из нас. Жаль, что ему суждено превратиться в серую кашу под ногами солдат. Сжимаю челюсти до боли, кажется чувствую вкус крови...Тело кричит, но вырваться не пытается. Шаг, шаг, шаг...и ещё десять. И ещё сто. И тысяча. Кажется три тела, что ушли вперёд, не догнать. Им тоже удастся от меня ускользнуть. Только последнее висит в зубах и что-то лопочет по-своему. Глупое тело, я тебя не понимаю.

Я ведь ещё живая. Да, я Живая.

Смеюсь, не разжимая зубов, и начинаю разбег. Хочу побегать.

Люблю бегать.

Раскрываю свои красивые крылья.

Люблю летать.

Чувствую, как земля уходит из-под ног.

Тело в зубах кричит, а я наслаждаюсь. Это будет красивый полёт. Вниз, но красивый. Как удачно здесь оказался обрыв. Ветер бьёт в лицо и сдвигает кепи с глаз. Больше никакого леса и снега вокруг. Теперь я вижу солнце.

Мы падаем.