Древний страж

БА-452

Я сделяль. Указывайте на ошибки, так как я мог и просмотреть некоторые.

Относительно низкие и плотные облака закрывали небо, перекрывая доступ лучам солнца Селестии в царство многовековых заснеженных вершин. Олд Хувер никогда бы не полезла сюда, если бы не найденные ей упоминания о таинственном плато меж гор Эпплузы. Остаётся только гадать, как глиняная табличка с записями на древнеэквестрийском оказалась в сёстрами забытом зебринском храме, который упрямая единорожка буквально выкапывала с командой наёмных рабочих из-под пятнадцати сантиметрового слоя земли. Поразительно, но храму было не менее полутора тысяч лет! Но белоснежная пони с кьютимаркой старинной гранёной вазы точно знала одно: в шикарном доисторическом здании рядом с усопшим богатеем древности не положили бы список продуктов, которые тому нужно было прикупить на рынке древности. Именно поэтому столько времени было убито на поиски хоть каких-то крупиц информации, именно поэтому она сейчас поднималась по заснеженным скалам, борясь с ветром, пургой и морозом, добираясь до перевала. Вскоре, когда уже начинало темнеть, красная грива, а потом уже и вся пони, гружёная тяжёлыми перемётными сумками, показались на горном хребте.

– Ох, во имя Луны! – одновременно радостный и уставший возглас разрезал вечный вой ветра, это были первые слова разумного существа, которые услышали эти девственные места за долгие тысячелетия. Ярко-зелёные глаза изучающе прошлись по равнине, лежащей, как прикинула Хувер, на метров так пятьдесят ниже перевала: она была похожа на каменную дорогу, соединяющую противоположные вершины гор. Хувер не могла не впечатлиться размерами этой «дороги», а впечатляться было от чего. «Полкилометра в ширину и около двух в длину…», — покивала пони. Её будто бы проложил неведомый великан, дабы иметь возможность спокойно ходить от одной из этих самых вершин к другой. Пони отошла к стене, стянула передним копытом сумки и стала копаться в них, разгребая свои пожитки в поисках древнего артефакта. Вскоре табличка, окружённая синим телекинетическим полем, появилась у неё перед носом и кобылка начала читать вновь уже хоть кривые и непонятные (но это только пока!), но всё же переведённые и выученные наизусть строки на древнеэквестрийском, которые и дали начало её исследованиям:

Средь древних вершин,

Покоиться мрачный страж.

Там нет зелёных долин,

Лишь разрушенья, но мира мираж.

Надежда ль то угнетённых,

Иль завоевателей грех?

Смерть ли то уже обречённых,

Иль мировой их успех?

Спуск не занял много времени, и пони уже вышагивала, оглядываясь по сторонам и ища хоть какую-нибудь подсказку, по «дороге», как она окрестила про себя этот участок гладкого камня. «Что-то здесь не так… Что-то не так…», — Олди, как называл её отец, донимало какое-то странное чувство, будто она что-то упускает. Что-то важное. Что-то интересное и загадочное, а Хувер любила загадки. И вдруг она заметила. «Снег!», – именно это пони внезапно прокричала у себя в голове, воодушевилась и начала с новой силой осматривать голый камень под ногами, затем быстро стянула с себя накопытники, обитые овечьей шерстью, и в который раз уже удивилась: камень под копытами был тёплым, не таким, как уютная кроватка, ждущая её дома, конечно, но его температура была уж точно больше нуля. Этот факт заставил юную исследовательницу глубоко задуматься.

— Ух, Дискорд, чтоб тебя! – резкий возглас в очередной раз нарушил тишину ночного мрака, рассеиваемого фонарём в ауре телекинеза, и отразился эхом от окружающих пони гор, которые словно сгрудились над ней и давили своими невидимыми взглядами. Хувер пристально посмотрела на ещё один из мелких камней, о который она споткнулась, после чего перевела взгляд на свою уже изрядно запылённую и посеревшую шёрстку и царапину на ней, проходившую чуть выше копыта. Коллеги и многочисленные друзья всегда шутили над ней, называя големом. Говорили, мол, если их Олди что-то заинтересовало, то она не отвлечётся даже на проходящего мимо дракона, пока не удовлетворит своё любопытство. Ну, или не свалится в обморок. Так как ближе к центру плато порода была однородной, то пони решила пройтись по периметру, благо ширина «дороги» была небольшой. И вот, прошагав километра два с мелочью, здесь, ближе к противоположной от перевала горе, она нашла неровности в ландшафте. Олд не была наивной и прекрасно понимала, что такую гладкую каменную поверхность создали искусственно, а тепло, излучаемое скальной породой, только лишь подтверждало её мысли, а потому ей было принято решение всё тут как следует изучить, археолог она или кто, в конце-то концов?

Изрядное количество времени покопавшись в камнях под ногами и не найдя ничего, обессиленная пони в отчаянии выругалась и пустила в приступе злости разряд магической энергии в скалу напротив неё. Олд Хувер могла представить себе всё что угодно, но не того, что последовало за этим опрометчивым поступком. Ночную тишину разразил страшный гул, складывалось такое впечатление, что самый большой и самый древний из драконов пробудился ото сна. А прервала его сон всего лишь маленькая пони-археолог. Уши сами прижались к голове, ноги подогнулись и задрожали, а и без того большие зелёные глаза расширились до невероятных размеров. Пони впала в ступор, и, кажется, сердце пропустило удар. Огромный кусок скалы, по ширине лишь немного уступающий «дороге» и уходивший вверх на добрый двухэтажный дом медленно въехал вовнутрь, открывая проход в гору, а потом, развернувшись на девяносто градусов, вошёл в точно подходившую по размерам выемку в стене этого прохода. Олд Хувер чуть не упала там же, где стояла.

По прошествии пары минут, когда поднятая в воздух пыль улеглась, а пони более-менее пришла в себя и даже сделала пару шажков в сторону внезапно появившегося тоннеля, земля вдруг задрожала, а на потолке прохода один за другим начали с треском и жужжанием включаться диковинные источники света, некоторые из которых стразу же отказывали и взрывались, а некоторые просто искрились какой-то непонятной магией. Из глубины горы послышался непонятный шум и лязг.

Пони вновь замерла, в страхе и истинном исследовательском восхищении ожидая развязки чудес, проявляемых древним сооружением. Только сейчас пони обратила внимание на то, что стены и потолок прохода, по-видимому, были созданы из какого-то неведомого ей материала, а не камня, да и текстура была странной: тысячи пятиугольников, соединённые меж собой, некоторые из них уже отвалились и валялись на таком же полу. И вот, когда свет добрался до самого конца тоннеля, из его глубин показалось Нечто. Оно было огромным, подстать размерам прохода, гремело и вертело своими многочисленными головами на спине. Пони задрожала и начала пятиться, холодный пот заливал глаза, вся шёрстка промокла, а ноги подкашивались. Хувер в страхе резко развернулась параллельно входу и побежала изо всех оставшихся сил к скале, в надежде, что её не заметят. Потом Нечто взревело. Никогда ещё Олд Хувер не слышала такого. В ту минуту пони подумала, что лучше бы она встретила здесь разъярённого дракона.

От сильной тряски в подрагивающем телекинетическом захвате фонарь погас, а свет из тоннеля уже не добирался до того участка, где бежала Хувер, спотыкаясь о мелкие камни. Внезапно огромный валун вынырнул из тьмы и пони чуть не впечаталась в него своим рогом. Стуча зубами, Олди забежала за валун и осела на ватных ногах, боясь вдохнуть. Через пару минут, переведя дыхание и придя в себя, археолог поняла, что за ней вроде бы не гонятся, так что исследовательский интерес снова взял вверх над страхом быть съеденной неведомым зверем. Пони медленно подползла к краю валуна и вытянула мордочку, осматривая вход в тоннель и освещённую область перед ним. Но, так как учёная находилась сбоку от прохода, она не могла разглядеть ничего, что было внутри. «Идти страшно, не идти – повеситься от любопытства. Может, это новый вид драконов? Может, он разумный? Ведь мозги же нужны, чтобы лампы себе повесить на потолок и дверь сделать. А если сожрёт? Да я ж извинилась, поймёт, наверное», — мания исследований снова взяла верх над пони, и она, на всё ещё дрожащих ногах, начала потихоньку выбираться из своего укрытия. Вот только не успела единорожка полностью выйти, как гул начал приближаться, что вновь заставило Олди затаиться.

Из прохода медленно показалась скрипящая и ревущая туша в триста метров длиной, которая резко остановилась, полностью выйдя из прохода. Теперь пони могла как следует разглядеть обитателя того тоннеля, что заставило её усомниться в том, что создание, находившееся перед ней, было живым, как бы странно это ни звучало. Оно было полностью из металла, передвигалось на каких-то колёсиках, прикреплённых к стальному брюху, рычало уже чуть тише, но всё равно ужасно громко, всё так же вертело своими многочисленными головами с какими-то хоботами, расположенными прямо на спине. В общем, существо всем своим видом внушало.

Олд Хувер, осознав своё незавидное положение, попыталась пойти на контакт. – Э-э, здравствуйте, извините, но я не знала, что там кто-то  живёт. — «Ох, Селестия, тут меня и сожрут», — подумала пони, а вместо уверенного голоса из неё вырвался тихий писк, Хувер громко сглотнула, после чего хотела было продолжать, но гигант снова взревел, камень под пони начал мелко вибрировать, Олд Хувер уже не могла даже кричать из-за страха, только зажмурилась и вжалась в валун, успев попрощаться с жизнью. Вскоре, вибрация стала спадать, а затем и вовсе утихла, на что пони приоткрыла глаза и увидела, что существо, разбежавшись, оторвалось от «дороги» и взлетело, тяжело ворочаясь в небе, словно вот-вот рухнет, и беря курс куда-то на юго-восток, к пустыням далёкой Зебрики.

Где-то в глубине Аляскинского хребта в действие пришёл древний механизм давно погибшей цивилизации, заявив о себе гулом реактора, возобновившего свою работу после стольких лет консервации. На табло огромного мейнфрейма, покрытого толстым слоем пыли всплыли сообщения об единственном оставшимся в строю комплексе под кодовым номером «БА-452». Последнее оставшееся в строю ИИ-ядро седьмого сектора заявило о частично восстановленном БКБА третьей модели, готовом вести боевые действия против инопланетной угрозы, последние сигналы о вторженцах были зафиксированы три тысячи пятьсот восемьдесят два года назад малыми БПЛА в районе Центральной Африки, куда, при отсутствии новых разведданных, мейнфрейм и направил гружёный кобальтовыми бомбами оставшийся БКБА.