Лента обновлений
9. Свобода слова
Вот такое вот у нас лето – дождь за окном, пробки, и остается только завидовать тем, кто может позволить себе беззаботно рассекать по городу на трамвае. Это исчезающий вид транспорта, друзья! Берегите его, Не рисуйте там. Всем рок! Не забудьте съесть свой счастливый билет, предварительно оплатив проезд. Великая подготовка к суицидальной операции проходила на пыльной ипатьевской кухне до самого вечера, с перерывами на валяние дурака. Я немного поспал в кресле, потом...
8. Дом Ипатьева
Уж за что точно можно любить рассказанные в детстве сказки – так это за попытку выстроить в ребенке чувство места. Определенно полезный в малом возрасте навык – знать, где должно случиться что-то нехорошее. Разум ребенка делит все на черное и белое, и потому, в том числе, зло не казалось всеобъемлющим и циничным. Оно было пугающим, вне сомнения, но жестко ограниченным рамками пространства. Мы все отлично знали, что самое подходящее место для свершения злодеяния – Избушка на курьих ножках,...
7. Побег Валета
Тонким льдом подернулась Москва-река, и каждый метр, пройденный теплоходом, сопровождается мерным хрустом. Отовсюду, похоже, идет удушливый столичный пар с запахами нечистот, но это вовсе не так страшно, как принято полагать. При должном желании, его можно совершенно не замечать. Москва мертвенно чиста: ни единой машины. Ни единого фонаря. Луна светит аккурат через рубиновую звезду на Спасской башне, и все вокруг покрывается малиновым маревом. Не знаю, куда мы плывем, и ждет ли нас в финале...
6. Убежище
Михаил Патрушев был, вне сомнения, мертв. И смерть его была самой настоящей, такой, какой я никогда ее не видел. Я вообще никогда не видел действительно мертвых людей вживую. Исключая Ленина, но там уже и не осталось ничего человеческого – так, каркас, на который натянута личина почившего вождя мирового пролетариата. Это была настоящая смерть. Реальная, не то, что мы видим по телевизору или читаем в книжках. Уход жизни из организма, разрушение мозга, простое и незатейливое преждевременное...
5. Ничего личного
На лестничной клетке ТАССа мне посчастливилось встретиться с Ипатьевым. Скажем так, он был очень рад меня видеть. Прыснув себе на футболку пивом, наш залетный отмыватель денег заржал как заправская русская верховая. - Что, так заметно? – спросил я, поправляя на переносице темные очки, скрывающие огромный наливной фонарь. Я даже не представляю, как мне во время вчерашней драки так влепили, ведь, казалось бы, били преимущественно по челюсти. - Квятковский, да ты Рэмбо! Дай угадаю, вечером ты...
4. Тимур и его команда
Спектакль окончился длительными аплодисментами и цветами. Кричали: «Бис». Маша, раскрыв рот от изумления, взирала на сцену, глаза ее рождали ослепительные вспышки бликов, аккуратные острые ушки были прижаты к голове. Пользуясь тем, что она, казалось, не замечала совершенно ничего, я беззастенчиво ее разглядывал, словно пытаясь раз и навсегда закрепить в своей голове этот невероятный образ. И нет, я не влюбился. Просто как-то так вышло, что самые лучшие моменты последнего месяца связанны...
3. В коридоре банальностей.
Что бы ни говорили по телевизору и на уроках мировой художественной культуры, искусство – очень консервативная штука. Подумайте сами: весь этот абстракционизм, весь этот перфоманс – где бы оно было без мнения старцев. Где был бы ты, Виктюк, без Станиславского? И, черт возьми, что делала бы Мадонна без Мэрилин Монро. И что стало бы с Монро без Марлен Дитрих… Вот такое вот оно, независимое искусство. Независимое от массы зрителей, независимое от совести и прочей мирской поебени, уж простите за...
2. Рабочий момент
Войдя через проходную здания ТАСС, помахав перед носом охранника заламинированным пропуском, я услышал, как за спиной снимается с рычага трубка телефона: - Андрей Остапович, Квятковский поднимается в офис. Ну все. Перефразируя классиков – хорошего журналиста Диму сейчас будут бить, возможно даже ногами и по почкам. У лестницы, прислонившись к холодному граниту, держа в левой руке бумажный стаканчик с кофе, стоял Сеня – наш сисадмин. - Как твое ничего? - Башка звенит, - не открывая глаз,...
1. Нобелевский лауреат
Интервью с профессором Чеховым – это мой Аустерлиц. Работа, с которой началась моя карьера, первый и пока что единственный действительно достойный вклад в мировую журналистику. До поездки в тихий и заснеженный дачный поселок «Растяпино», статья с моим именем в роли автора попадала на шершавые страницы газет всего лишь раз. Не сказать, что это был хороший опыт… «Безвкусно». «Поверхностно». «Кто пустил этого юнца в политику?». Моя аналитика ситуации на Ближнем Востоке была воспринята крайне...
Ликвидация (Финал)
Первое, что я услышал, был равномерный стук колес по рельсам. Похоже, меня похитили и теперь везут в неизвестном мне направлении. Глаза открывать не хотелось, ибо этот мир настолько осточертел, что хотелось просто взять и умереть. Однако кто-то постоянно вмешивался в череду событий, тем самым спасая меня от гибели. Головная боль уже стала моей верной спутницей, и я ничего не мог с этим поделать. Стоило ей начать утихать, как меня бьют по голове, или странный голос создает, который до сих пор...
Разум наизнанку
Запах помойки, сырость, узкие переулки, серые однообразные каменные дома, редкий свет из окон которых давал хоть какое-то освещение .«Действительно ли я являюсь представителем этой цивилизации? Моя работа психиатром – ложь? Что со мной произошло?». Коричневую седельную сумку, проглядывающую из очередного мусорного жбана, я заметил случайно. Стоило мне потянуть за ремень, как жбан опрокинулся, вываливая на меня скопившиеся в нём помои. С телекинезом я никак ещё не освоился, хотя и пытался...
Самый лучший курорт
- Смотри, у тебя даже шерстка потемнела! - указал Тин на чуть-чуть потемневшую спину единорожки, расслаблено лежащей на лежаке. - Просто молчи и не мешай наслаждаться. Такое блаженство я бы даже не променяла ни на пожизненное обслуживание в Понивилльском спа-салоне. - перевернулась Лина на спину, разводя копыта в разные стороны, черпая краешками частички песка. Повинуясь несильному, даже незаметному ветру, песчинки немедленно рассыпались, даря натренированному глазу ещё одно подтверждение...
Эпилог
Селестия в очередной раз перечитывала письмо. Никогда за весь её богатейший опыт правления, мудрую белую пони не пронизывали такие противоречивые чувства. В очередной раз развернув свиток, она читала текст: «Дорогая принцесса Селестия. В этом письме я хочу рассказать о совершенно особенном уроке, который мы все получили. Об уроке мужества. Когда коварный враг подкрадывается, и угрожает твоему дому, и когда не остается другого выхода, кроме как защитить свою землю, и своих друзей — вот когда...
Глава 8
Вы знаете, что такое война? Я отвечу за вас — нет, не знаете. В ней нет места романтизму, в который рвутся мальчишки от двенадцати лет и старше, нет места светлым чувствам. Война, словно огромный зверь, пожирает её участников, переваривает их, превращая в покалеченные автоматы. Прошедший войну никогда не будет таким, как прежде — он навсегда останется осколком бывшего целого, испорченным механизмом, обреченным на ночные кошмары. На вскакивание посреди ночи в холодном поту, на недоверчивые...
Глава 7
— Я чувствовала, что здесь что-то не так, — сказала Селестия. — Знаете, капитан, вначале я подумала, что вы и есть источник ощущаемого мною зла. Однако, поговорив, я поняла, что это не так. Вернувшись в Кантерлот, я сразу взялась за изучения этого феномена, однако новости опередили мой анализ. Один из патрульных пегасов доложил, что огромный район в глубине Вечнодикого леса, примерно в ста милях севернее места вашего появления, словно выжжен. Мне не хотелось думать, что ваше появление и эти...
Глава 6
Солнце припекало. Я снял фуражку и, протерев платком взмокший лоб, вновь поднял голову вверх — туда, где под самой крышей ратуши, закрепившись с помощью импровизированной лебедки, висел Ланге. В руках ефрейтора был молоток, а висящая рядом с ним и мерно взмахивающая крыльями Флаттершай держала банку с гвоздями. Закончив прибивать очередную доску, Ланге обернулся и заметил меня. — Все хорошо, герр гауптман, — крикнул он. — Еще пара часов, и крыша будет как новенькая! Как ни странно, проблем с...
Глава 5
— Это наш большой центральный фонтан, — рассказывала Пинки Пай, весело подпрыгивая на всех четырех ногах. — Наицентральнейший, центровой, я бы даже сказала, центрейший фонтан Понивилля! Пойдемте! — весело сказала она, и, напевая, поскакала дальше. Вчера мы приехали в город уже поздним вечером, и не успели толком разглядеть что-либо. Теперь мы, в компании с нашим неутомимым гидом, наверстывали упущенное. Местные жители, которых мы встречали по пути, глядели на нас с любопытством и дружелюбием,...
Глава 4
Мой голос, многократно усиленный громкоговорителем, сотрясал лес: — Внимание! Внимание! С вами говорит капитан роты противотанковых самоходных орудий Отто Кёниг. Мы вооружены и готовы оказать эффективное противодействие любым враждебным действиям, предпринятым против нас. Я прошу вас не приближаться, и выслать парламентера для ведения переговоров. В противном случае мы вынуждены будем открыть огонь в целях обороны. Учтите, что синий пегас, парящий в небе над нами, находится в радиусе...
Глава 3
Первое существо, встреченное нами в этом необычном месте, назвало себя пегасом. Вернее, пегасом женского пола, пегаской. Кроме наличия её, что само по себе было феноменом, следующим чудом в списке был пресловутый язык. Как оказалось, через несколько минут диалога, мы все способны на нем изъяснятся, причем, вполне свободно. Хотя между собой мы, конечно, говорили по-немецки, но сам факт, что вкупе с магической радугой, спасшей нас от смерти, мы в подарок получили еще и знание какого-то странного...
Глава 2
Несмотря на работающий двигатель, в рубке было холодно, я мерз. Хотя на дворе стоял апрель, однако, время было шесть утра, и воздух не успел прогреться робким весенним солнцем. Кроме того, весна сорок пятого как назло выдалась холодной и дождливой — словно сами небеса плакали о пролитой за эти годы крови. Внутри самоходки было холодно. В полутьме рубки тускло мерцали циферблаты приборов. Тяжелая машина вздрагивала, пробираясь по лесному бездорожью на запад, к спасительной Эльбе. Какая горькая...